— Отойди, Матвей, — велела Арина, почти оттолкнув мужа. Женщина поднесла корень к носу девушки, и спустя миг Варя, открыв рот, глухо простонала. Она открыла глаза и уставилась на женщину, что склонилась над ней. — Ну вот, наконец-то! — воскликнула Арина. — А то мы уж было испугались. Как вы себя чувствуете, барышня?
Варя сглотнула и, сев на скамье прямо, печально улыбнулась.
— Вроде лучше.
— Вот и хорошо, барышня, — кивнула Арина и отошла от нее. Варя проследила взглядом за женщиной и заметила, что с печи свешиваются головки двух светловолосых девочек, с любопытством глядящих на нее.
— А отчего это вы валялись у наших ворот, позвольте спросить? — вдруг раздался грозный голос сбоку от нее.
Испуганно переведя глаза вбок, Варя увидела того самого молодого мужчину, что повстречался им на мосту еще в Кунгуре. Он был в том же темном коротком меховом тулупе, но без шапки, и его густая темно-русая короткая шевелюра падала на лоб. Опешив от его недовольного сверлящего взгляда, девушка уставилась на грозное лицо и лишь пролепетала:
— У меня случился приступ удушья, и я потеряла сознание...
— И как вы оказались у нашего дома? — не унимался Твердышев, сверкая на нее мрачным взором. — Вы же вроде к бургомистру ехали?
— Арина Афанасьевна любезно согласилась принять меня на постой.
— Что-что? — грозно заметил Матвей, оборачиваясь к жене, которая спускалась с печки.
— Матвей, иди раздевайся, что ты встал у дверей, — пожурила его она, проходя мимо недовольного мужа, который так и стоял, не раздеваясь, уперев одну руку в бок. Вновь подойдя к девушке, Арина, обернувшись к печи, и велела: — Маня, спускайся, принеси теплой воды. Вы, барышня, лицо обморозили. Надо погреть.
— И давно в моем доме баба командует? — возмутился Матвей, зло зыркая на жену. Варя искоса бросила быстрый взгляд на высокую широкоплечую фигуру Матвея Гавриловича в коротком тулупе, темных штанах и сапогах. Он как-то угрожающе постукивал по бедру концом хлыста, что был в его руке. Весь его грозный, недовольный вид навел Варю на мысль о том, что этот человек явно не намерен оставлять ее в своем доме. Однако искать иное прибежище у нее не был сил, оттого она как можно приветливее улыбнулась ему и молящее произнесла:
— Прошу, позвольте мне остаться. Я вам хорошо заплачу.
— Нет у нас лишнего места, — тут же отрезал Твердышев, отчего-то от улыбки этой столичной модницы ему стало совсем не по себе, и он сильнее сдвинул брови к переносице.