Я сделал большой глоток остывшего кофе, который на вкус
напоминал грязь с нотками жженого пластика. Иногда мне казалось,
что какая-то из уборщиц решила, что кофеварка — это отличный способ
утилизировать вчерашние окурки, оставленный особо недобросовестными
пациентами.
Я стоял, прислонившись к стене, и вполуха слушал какую-то особо
захватывающую историю Танаки. Прошло еще несколько дней с того
самого нашего разговора с профессором Тайгой, и теперь моя жизнь в
больнице стала чуточку краше. Теперь я иногда имел честь
присутствовать на операция, но, к сожалению, чаще всего в роли
обычного зрителя. Профессор, несмотря на те его слова, пока еще не
доверял мне проводить вместе с ним операции. В первые несколько
дней так вообще приказал лишь смотреть, а потом на оставшуюся часть
смены отправлял в ординаторскую тренироваться шить на мандаринах,
так любезно подаренных мне семью того самого деда. Я закатывал
глаза, бухтел и внутренне возмущался, но слушался. Так что еще
через время он позволил мне заканчивать за ним работу, делать
незначительные швы и тому подобная дребудень.
Тут вдруг из-за угла просунулась голова медсестры Аяки. Той
самой основоположницы самой первой теории обо мне. Она принесла
какие-то карты, бросила те на стол, но взгляд ее был все время
прикован исключительно ко мне. В нем плескался такой интерес и
трепет, будто она узрела не помятого ординатора с кругами под
глазами, а как минимум золотую статую Будды, сошедшую с небес. Я
выдержал ее взгляд, чуть приподнял бровь и одними губами произнес
"Привет". Аяка, к моему удивлению, тут же вспыхнула, пискнула
что-то нечленораздельное и вмиг испарилась.
— Ты напугал бедняжку, — грустно проговорил Танака.
— Я? — ошарашенно воскликнул я.
— Конечно, ты же для нее уже, как бессмертный мастер.
Да уж. Я покачал головой. В прошлой жизни у нас в отделении,
конечно, тоже ходили слухи. Но они были проще, приземленнее что ли.
Кто с кем спит, кто сколько пьет, кто у главврача коньяк из сейфа
утащил. А здесь что? Бессмертные, культиваторы,
монахи-отшельники... У японцев с фантазией дела обстоят куда лучше,
чем с логикой.
Отпив кофе, я вдруг встретился взглядом с Кенджи. Это был тот
ординатор, который постоянно смотрел на меня так, будто я лично
украл у него почку и продал на черном рынке. Он же, заметив, что я
смотрю в его сторону, повернулся к коллегам и нарочито громко
проговорил: