— Никого другого выбрать они не могли? — покачал головой Малфой,
когда студенты расходились по своим делам.
— Ну не Пухлика же старостой назначать? — хихикнула
Паркинсон.
Пухликом слизеринцы называли Лонгботтома.
— Я видел его недавно, — признался Драко. — Похоже, в этом году
не удастся его так называть.
— Да ты что? — заинтригованно округлила глаза Панси.
— Он сильно похудел, — кивнул Малфой.
— Хочу это увидеть! — воскликнула девушка и едва не рванула
искать знаменитого гриффиндорца.
— Забыла? Нам надо обойти поезд и проверить обстановку, —
напомнил Драко. — У нас первая смена.
— Тем более! — обрадовалась Паркинсон. — Давай-давай! Я
туда!
Не успел Малфой еще хоть слово сказать, а девушка уже убежала
прочь.
— Сплетница… — покачал головой блондин и пошел в противоположную
сторону, мысленно пожелав подруге удачи.
Сам Малфой загадал отыскать Поттер и посмотреть на нее вблизи. И
к своему удивлению очень быстро нашел, но в компании разыскиваемого
Паркинсон Пухлика и двух рыжих бет.
Поттер была чем-то расстроена, но все равно выглядела лучше
Джинни Уизли, считавшейся первой красавицей Гриффиндора. Русые
волосы с золотистым блеском, чистая светлая кожа, правильные черты
лица, невероятные зеленые глаза, ясные и глубокие, в которых легко
читались эмоции. Курносый нос не портил облик, а придавал ему
мягкости.
Одежда была новой и аккуратной, пусть и не очень дорогой, как и
небольшой чемодан. Изящные черные туфельки с изумрудными пряжками
отражали свет. Из-за того, что занятия слизеринцев почти не
пересекались с барсуками, Малфой не мог вспомнить, как Поттер
выглядела на предыдущих курсах. Но, видимо, денег Поттеров или
родственников хватало на то, чтобы девушка одевалась получше
кривившей нос Джиневры Уизли.
Когда умерла леди Лонгботтом, отец Драко был уверен, что Уизли
быстро разграбят состояние сироты Невилла. Но Августа Лонгботтом
что-то такое предполагала, потому как составила завещание, согласно
которому ни сам Невилл, ни кто-либо, кто станет его опекуном, не
мог получить из сейфов семьи ни единой золотой монеты до момента,
когда наследнику исполнится двадцать пять. Для покупок Невилл
получил специальную чековую книжку, а его ежегодные траты оказались
ограничены суммой в двести галеонов. И как Уизли и Дамблдор ни
старались, им не удалось ничего изменить. В итоге Уизли хозяевами
разгуливали по Лонгботтом-мэнору, ели приготовленную эльфами еду,
но в остальном продолжали существовать на мизерное жалованье Артура
Уизли.