— Да мы с тобой мажоры, — дошло до меня.
— Кто? — не понял Гена.
— Тунеядцы, сидящие на плечах богатых родителей, — перевёл
я.
— Ну, как сказать… — выдал Гена.
— Да как ни скажи, — вздохнул я, садясь на кровать и беря
верхнюю тетрадь из своей стопки. — Короче, у нас выбор: либо
учиться и выходить на стипендию, либо подрабатывать по ночам,
потому что без денег не прогрессируем в спорте!
— Легко сказать — учиться. Ты наших преподавателей видел? Они же
древнее мумий фараонов.
— Братух, тебя пугают задачи, потому что они большие. Давай
раздробим их на мелкие и ежедневно будем их решать. У нас с тобой к
новой неделе надо подготовиться за выходные, чтобы всех удивить
учёбой и прогрессом в общественной деятельности. Мы из
мажоров-троечников должны с тобой стать передовиками-спортсменами,
тогда и стипендию не потеряем, и сможем направиться к мечте.
— А у тебя, Саш, что за мечта?
— У меня?.. — задумался я. — Я за всё хорошее против всего
плохого. Хочу, чтобы Союз не распался, хочу, чтобы дружба народов
везде была, а не махровый национализм. За то, что мы школы и заводы
с больницами по всему Союзу строили и не закрывали!
— Мы — это кто?
— Советские люди, Ген. Короче, то что из нас хороших
электронщиков не будет — это не беда, но вот то, что мы можем свою
жизнь профукать из-за лени и прокрастинации, это прям проблема.
— Последнее слово переведи.
— Прокрастинация — это лень в важных вопросах. Надо тебе, к
примеру, форму постирать, а ты залипаешь… — я хотел сказать «в
смартфон», но поправился, — В телевизор.
— Которого нет. Даже приёмник на кухне сломался, и завхоз его
уже неделю чинит, — зачем-то сообщил Гена.
— Мы с тобой на шее у родителей сидим, а не пользуемся благами
великого и могучего наследия советских людей. А могли бы социальные
лифты умнее использовать, — закончил я мысль, которая, впрочем,
несколько разнилась с тем, что я говорил до тренировки на стадионе.
Но на то мы и разумные люди, чтобы под грузом новых обстоятельств
принимать новые решения.
— Ты никак в партию задумал? — хитро прищурившись, спросил меня
Гена.
— Может, и задумал, — улыбнулся я.
Но дело шло к вечеру, и мы снова собирались идти, но на этот раз
в подвал к Фёдору Кузьмичу.
Выйдя из комнаты и закрыв за собой дверь на простой ключ, мы
спускались по лестнице, как вдруг нам навстречу вышла светловолосая
и голубоглазая, веснушчатая девушка с пачкой папок под мышкой.
Голубое платье в горошек, подол по колено, чёрные туфли на
маленьком каблуке…