— Ген, давай забудем. Дела я свои поправлю. Прежнего Саши
Медведева больше нет.
— Это я уже понял. — Он хмыкнул. — Ладно, пошли к Кузьмичу.
Тренировка же.
Через двадцать минут спешной прогулки мы вошли во двор с
деревянными грибками-песочницами, железными горками и
шарами-паутинами, выкрашенными во все цвета радуги. Спортзал Фёдора
Кузьмича располагался в подвале пятиэтажки, выделенной под
спортивные нужды жилищным советом. Дверь в подвальное помещение
зияла открытой пастью, обнажая крутую бетонную лестницу, уходящую
вниз. Ни вывески, ни расписания — ничего из привычных атрибутов
моей эпохи, кроме, пожалуй, того едва уловимого запаха пота,
сырости и старого ковра, который ударил в нос, когда мы начали
спускаться. Этот терпкий аромат, присущий всем подвальным
спортзалам, висел в воздухе как тяжёлое одеяло.
Войдя, мы сразу окунулись в кипящую рабочую атмосферу. Гулкое
эхо ударов тел о ковёр, приглушённые вскрики при бросках, где-то
вдалеке бурчал знакомый хрипловатый голос Кузьмича — всё это
смешивалось в единую симфонию борьбы. В тесном пространстве
толпилась пёстрая компания: дети лет десяти, задорно кувыркающиеся
у стенки, подростки с серьёзными лицами и взрослые мужчины с
жилистыми руками. Все они, как и мы, сняли обувь у входа, так как
полки для неё не предусмотрели и босыми ногами ступили на потертый
ковёр.
Помещение напоминало узкий коридор — метров пять в ширину и
длиной, пожалуй, во всю пятиэтажку. Пространство было хаотично
поделено на зоны: здесь пара отрабатывает подсечки, там трое
возятся в партере. Раздевалки в привычном понимании не существовало
— просто одна кирпичная стена была утыкана гвоздями, вбитыми в
деревянные дюбеля. На этих импровизированных вешалках висели
поношенные пиджаки, футболки и пара школьных портфелей. Сумки же
валялись прямо на ковре, который когда-то, судя по остаткам
маркировки, был профессиональным борцовским покрытием, а теперь,
обрезанный по размерам зала и натянутый на деревянные балки,
напоминал жалкого калеку. Я носочком потрогал край ковра — под
тонким слоем явственно прощупывались доски. Наверняка амортизатором
служил — старый поролон.
Положив сумку на пол рядом с другими, я, как и Гена, начал
переодеваться. Старые спортивные штаны, пиджак без пуговиц,
подпоясанный полотенцем — вот я и одет. Оглядевшись, заметил, что
окружающие были одеты не лучше: выцветшие футболки, штопанные
шорты, растянутые треники. Лишь в углу выделялся паренёк лет
двадцати в чёрном кимоно с жёлтым поясом — видимо, местная
знаменитость. «Надо будет познакомиться», — мелькнула мысль.