— Ген, а туалет тут где? — спросил я, затягивая пояс.
— На первом этаже, во втором подъезде, сорок пятая квартира. Там
баба Валя — за две копейки пускает, а если душ нужен, то ещё
три.
— О, мелкобуржуазный элемент, — усмехнулся я.
— Летом без душа совсем худо, — парировал Гена, поправляя
растянутый воротник майки. — А если приспичит, так и две копейки не
деньги.
— Мы опоздали? — поинтересовался я, разминая шею.
— Не, после турниров всегда день свободной борьбы.
Дышать в подвале было нечем. Даже открытые настежь подвальные
окошки не спасали — тяжёлый воздух был пропитан потом, пылью и
чем-то ещё, отдающим металлом и сыростью. Народу набилось столько,
что на крохотном пространстве нельзя было сделать и четырёх шагов,
не наткнувшись на сцепленную в схватке пару.
— С чего начнём? — Гена потёр ладони, оглядывая зал.
— Давай с лёгкого разогрева и высвобождения от захватов, как на
стадионе, — предложил я, чувствуя, как в груди разливается знакомое
предвкушение борьбы.
В углу кто-то грохнулся на ковёр с глухим стуком, за ним
последовал одобрительный смех. Где-то в соседнем помещении звенела
цепь подвесной груши. И в этот самый миг я понял, я дома в мире
настоящей борьбы — грубом, простом и бесконечно честном.
Всё как всегда: захваты, срывы, контрзахваты с постепенно
наращиваемым темпом, пока на лице не появилась лёгкая испарина.
Надо сказать, что первым «задышал» я. Поймал тяжёлое дыхание,
требующее восстановления. Пальцы непривычно «горели» от пиджака
Гены, и я даже вспомнил, что когда-то давно, когда боролся под
куртку, заматывал их пластырем — тейпировал, так сказать, мелкие
суставы.
— Выносливость из амнезии твоей там, случайно, не передалась? —
подколол меня Гена, намекая на будущее.
— Был бы у меня выбор, взял золото, а туда возил бы доллары, —
отшутился я.
— И про тебя бы написали в «Человек и закон»: «Фарцовщик из
будущего пытался сбыть золото, но его уже ждал переодетый сотрудник
милиции».
— Точно, вошёл бы в историю. Ну что, давай лёгкую бросковую:
бросок ты, бросок я, без сопротивления? — предложил я, подавив
смех.
Не успели мы сделать пару-тройку бросков, как тренер
скомандовал:
— Время! Меняемся!
— О, а ты говорил — свободная, — удивился я.
— Видать, что-то после поездки изменилось. А мы всё-таки
опоздали, — пожал плечами Гена.