Я снова остался один. Взглянув на стол с трансформатором,
вздохнул. В электрике Саша Медведев меня переплюнул — я в этом не
разбирался от слова «совсем». Но не боги горшки обжигают.
— Нет! — потряс я головой.
Сегодня я не усну, пока не узнаю, почему Витя Перекрёст не хочет
видеть Сашу Медведева.
Выйдя в коридор, я закрыл дверь на ключ и направился на пятый
этаж — искать комнату, из-за которой должен был доноситься
приглушённый весёлый шум.
Сердце в груди бешено колотилось.
Я добрался сюда быстрее, чем планировал, легко взбежав по
лестнице с третьего на пятый. На пустующем и тихом этаже, где уже
были выключены коридорные лампочки, дверь тусовщиков я нашёл без
особых помех. Комната "512" была закрыта, но из щели в дверном
проёме еле-еле пробивался жёлтый свет и слышался приглушённый смех,
словно исходящий откуда-то издалека. Я замер, прислушиваясь —
гитара, звон посуды, чей-то голос тянет:
«Восьмиклассница-а-а...»
Вот сюда-то меня и не звали. Я встряхнул руки, восстанавливая
дыхание, поправил волосы пальцами и постучал.
Смех внутри оборвался.
— Кто? — раздался мужской басящий голос.
— Свои... — буркнул я, и через полминутки дверь
распахнулась.
На пороге показался крепкого телосложения парень — высокий и
плечистый, коротко стриженный темноволосый, с руками, что моя нога.
Одет в клетчатую рубаху и треники, с огромными босыми стопами,
размера сорок шестого, наверное. Он увидел меня, и его лицо
искривилось мимикой презрения.
Судя по всему, это и есть Витя Перекрест.
— Чего надо? — спросил он, выглядывая в коридор, словно ожидая
увидеть кого-то ещё.
— Шоколада, — в тон ответил я. — Разговор есть, выйди,
пожалуйста.
— Тебе финика под глазом с того раза мало было?!
— Одними финиками сыт не будешь, пойдём, говорю, поболтаем, —
продолжил я.
— Ты чего, косолапый, уже выпил и решил за добавочными тумаками
сюда прийти?
Косолапый? А... это он про мою фамилию.
— Добавки не понадобится, — уверил я его, направляясь на
лестницу.
— Я чёт не понял, ты чего такой смелый?! — спросил у меня Витя,
догоняя меня на полпути, развернув меня за плечо к себе лицом.
— Простудишься, — глянул я на его ноги, — Надень что-нибудь.
— А, ты ещё и зубоскалишь?!.. — он не продолжил, а с силой ткнул
меня правым кулаком в подбородок.
Стена между комнатами приняла моё новое тело, а в глазах на
мгновение помутилось. Это, конечно, не был удар Димы-боксёра, но
масса верзилы тоже была опасным оружием.