— Я тебя ещё раз на своём этаже увижу — не обессудь! — пообещал
Витя и, уже развернувшись, собирался уходить, но я и не планировал
заканчивать разговор.
— Бьёшь, как сучка! — выдохнул я с пола.
— Чо?! — не понял Витя и обернулся, шагнув ко мне.
И я бросился ему в ноги. Конечно, такую машину я вверх не
выдерну, но зацепом за переднюю ногу свалю. Моя нога обвила
ближайшую ногу Вити и, согнувшись в колене, осела на крашеное
дерево пола. Дзюдоистское "ко сото гакэ" как доктор прописал. А я,
чтобы не терять мгновений, заскочил на только что упавшее тело и
занял верхнюю позицию на груди у соперника. Посмотрим, куда ты у
меня из фул-маунта денешься!
— Ты чего?! — взревел Перекрест.
На таких тонах разговор не пойдёт, и я для профилактики хлопнул
ладонью верзилу пару раз по лицу — с левой и с правой руки.
— Успокойся! — потребовал я.
— Слезь, сука!
И ещё пару раз! Мои ладошки прижгли скуластое лицо Вити
Перекреста.
— Успокоился, или мне кулаками продолжить? — снова спросил
я.
— Слезь, убью!
Ничего себе выбор. Теперь точно не слезу. И ещё пара пощёчин
прилетела в голову Виктора.
Да, он был больше, но без знания партерной борьбы из занятой
позиции хрен выберешься — даже у дохлого Саши Медведева.
— Успокоился? — повторил я в третий раз это слово.
— Да! — выдохнул Виктор.
— Слезу, если не будешь кулаками махать? — спросил я.
— Слезай, не буду! — согласился он.
— Точно?
— Да, точно! — уверил Виктор.
И я, поверив этому, встал, протягивая Вите руку.
— Чего тебе надо-то, а?! — не принял руку помощи Виктор.
— Поговорить, я же сразу тебе сказал, а ты в штыки, — пожал я
плечами.
— О чём нам с тобой говорить?
— Ну теперь точно есть "о чём". Напомни, что у нас с тобой за
тёрки, а то я, представляешь, головой ударился о ковёр и забыл
много чего.
— Не вешай мне лапшу на уши, — произнёс Витя, приподнимаясь на
корточках, и его шатнуло на стену — видимо, пощёчины потревожили
мозг.
— Не, серьёзно, — произнёс я, садясь напротив на корточки. — Я
ничего не помню, а тут мне говорят, что у нас с тобой неровно
что-то. Думал, расскажешь, а ты сразу бить.
Я потёр челюсть — она чёт заболела, и, походу, я ещё и губу
прикусил.
— Ты мне тапки должен! — немного опомнившись, сказал Виктор.
— Тапки? — удивился я.
— Тапки, которые по пьяни в сортире утопил и потом мне мокрыми
на порог поставил.