— Ну, сын, рассказывай. Как учёба, как дела и вообще.
Заметно, что отец настроен к моей особе, как бы это помягче
выразиться. Но не буду его разочаровывать. После того, как я
вкратце рассказал ему о моих успехах, он недоверчиво покрутил
головой.
— И что, ходишь на лёгкую атлетику? Хотя да, ты сильно
похудел.
— Па, да мне самому надоело жирняком ходить. Вот и занялся
спортом.
— Ясно, а как с деньгами? Хватает?
— Да, спасибо. Я работаю. Устроился сторожем во вневедомственную
охрану. Платят неплохо, 75 рублей. Со стипендией получается на круг
125, мне хватает. Так что не надо мне больше помощь присылать.
Одежда на зиму есть, питаюсь в столовке, иногда с ребятами готовим
сами или ходим в кафе. Так что всё в порядке.
Интересно, где я так напаскудил, что родной отец не доверяет
моим словам. Он смотрит на меня и недоверчиво хмыкает. А потом он
прикурил сигарету и открыл форточку:
— Ну хорошо, если так. Ладно, иди отдыхать, ты с дороги. Завтра
вечером договорим.
Последняя фраза привела меня в уныние, о ещё чём говорить то?
Неужели о том деле, от которого я был вынужден убежать в
казахстанскую степь?
Уезжал я назад гружёный как верблюд. Мама передала мороженное
мясо, несколько палок сырокопчёной колбасы и даже огромную рыбу.
Палтус называется.
— Ма, куда я с ней в вагон. Да и где я готовить буду? У нас
маленькая плитка в комнате.
— Ничего, жаренная она очень вкусная, у вас там такой, наверное,
и нет. И вообще на улице тридцать градусов мороза, не пропадёт.
За эту неделю я вполне смирился с существованием у меня сестрицы
и мамы. Сейчас я абсолютно искренне обнимал и целовал обеих.
А вот с отцом у меня не так всё прекрасно. Он на меня не
наезжал, но заметно, что не доверяет и ожидает от сынули подлянки.
Я, если честно, его не понял. Вроде любящий муж и отец. Проректор
крупного института, но что-то с ним не так.
Но отец купил мне билет в купейный вагон скорого поезда, так что
я назад доехал очень быстро и с комфортом. Сел поздно вечером, а
утром вылез на перроне вокзала Караганды. Пока ехал, вспоминал
своих близких.
Иришка свой человек, меня не сдала и искренне радовалась, что у
меня наладилось с мамой. А с ней у меня и в правду всё хорошо. Я
боялся, что материнский инстинкт сработает. Может и сработал, но
как-то раз мама пришла пораньше с работы, когда Ирки не было дома.
Ну и не знаю как она поняла, но спросила, что со мной случилось?
Пришлось повторить свою версию, про заразный поезд и сорок дней в
больнице. Только на сей раз я не упоминал про потерю память.