Человек устало кивнул:
— Да. И они это понимают. Умом. Вот только управляет ими не
разум. Когда кто-то из близких умирает у тебя на глазах, а ты не
можешь сделать ничего… только выть от отчаяния.
Отчаяние… Конго с силой зажмурилась, отгоняя всплывшую в памяти
картину: безжизненно дрейфующий корабль, мёртвый холод чужой
палубы, и яркое пятно валяющейся, словно сломанная кукла,
аватары.
— Чушь! — зашипела она яростно. — Ты привозил с берега шоколад,
на Иводзиме у Гонзо был целый склад продуктов! Значит, пища у людей
есть!
— Есть. В Центральном городе. Там есть изысканные рестораны,
магазины модной одежды, чай, шоколад, даже кофе, хотя кофе в Японии
никогда не рос… Всё есть. Но за деньги. А денег у этих людей
нет.
Человек вышел на крыло мостика и уселся прямо на настил,
прислонившись спиной к стене. Сунув в зубы сигарету, невесело
усмехнулся:
— Знаешь, Конго, в этом районе даже бандитов нет. Потому что
брать с этих людей нечего. Раз в четыре дня все, кто может ходить,
собираются вон там, — он махнул рукой куда-то вдаль, — на площади.
В пять утра, чтобы успеть занять очередь. И часами стоят в ожидании
грузовиков Социальной службы, что привозят бесплатные соцпайки.
Этими пайками в моём мире даже свиней бы постеснялись кормить, но
тут их едят люди. Потому что ничего другого просто нет.
Выйдя вслед за ним, Конго подошла к краю площадки, задумчиво
рассматривая крохотное судёнышко со жмущимися друг к другу
фигурками людей. Старший внезапно поднял голову, и она едва не
отшатнулась — наполненный отчаянием взгляд старика вновь потащил на
поверхность загнанные было в глубь ядра воспоминания.
Зло тряхнув головой, Конго секунду постояла, раздумывая, и
принялась спускаться.
От чёрного корабля словно бы исходили порывы ветра — ледяные,
пронизывающие… Равнодушно бесстрастные, и оттого ещё более жуткие.
Потому что этому ветру было всё равно, что перед ним — мёртвый
камень или живая плоть.
— Деда… — испуганно встрепенулся внук, и Йоширо, задрав голову
вверх, тоскливо поёжился.
Слухи, что демоны принимают обличье прекрасных женщин, ходили
давно, но теперь он своими глазами видел, насколько они правдивы. С
расположенной на высоте девятиэтажного дома площадки к ним
спускалась девушка. Прямо по воздуху. Делала шаг — и под изящной
туфелькой вспыхивала плитка фиолетового стекла. Когда же сходила —
плитка рассыпалась быстро гаснущими искрами.