– Не троньте, это память об отце!
– Да хоть о матери, – привратник стянул наруч и бросил его за
спину.
– Давай быстрее, – нетерпеливо сказал стражник. – Мелкое
нарушение. В какую его сажать? Да я пошел.
– Хорошо, свиток потом заполню. Имя?
– Акциос из Стримвиля, – с неохотой ответил он.
– Посмотрим… Сейчас почти всё битком заполнено. – Великан взял
фонарь и поднес к стене. – Ага, пускай посидит в сорок третьей.
Мужчина черканул мелом в единственном пустом квадратике, махнул
рукой и двинулся вглубь скудно освещенного коридора, неся перед
собой фонарь. Стражник снова подтолкнул Акциоса и пошел позади.
Мрак тотчас окутал сознание, от вида голых стен, от душного запаха
сырости накатывала невыносимая печаль. В груди словно образовалась
пустота – та, что мучила его в ночных кошмарах. Они завернули за
угол и стали спускаться по закругленной лестнице. Акциос сглотнул и
выдавил из себя:
– Сколько меня тут продержат?
– Сколько надо. В академию сообщим. Если ты действительно
студент, к началу обучения выйдешь, – ответил стражник. – А если
нет, будешь сидеть.
– Только к началу обучения? Почему?
Но стражник опять ничего не ответил. Привратник теперь повел их
мимо решеток с толстыми, местами поржавевшими прутьями. Из
некоторых темных камер доносились голоса. Акциос держался середины
коридора и старался шагать как можно тише, но, как бы он ни хотел
остаться незамеченным, заключенные не могли просто так пропустить
великана с ярким фонарем и гремящей связкой ключей. Они припадали к
решеткам, сверкая глазами, как хищники, скалили зубы и
издевательски выкрикивали:
– Глянь, какого атланта ведут!
– Дохляк, долго не протянет.
– Это что, форма академии?
– Командир, давай его сюда! Гы-гы-гы.
Привратник поначалу не обращал на это внимания, но когда через
решетки стали высовываться руки, треснул дубинкой так, что
зазвенело в ушах, и возгласы тут же стихли. Чем дольше шли, тем
дальше камеры были друг от друга.
– Сорок третья, – пробубнил великан, вставил ключ и открыл
дверь.
Внутри был лишь один источник света – наполовину сгоревшая
свеча, подвешенная под самым потолком. Ее едва хватало, чтобы
разглядеть стол с металлической кружкой, пустой тарелкой и кувшином
с водой, по бокам виднелись очертания коек. Акциоса втолкнули
внутрь и заперли за ним дверь.
«Теперь я сам по себе», – от этого осознания на глаза чуть было
не навернулись слезы, но Акциос вытер их рукавом, не допуская
потери контроля над собой.