С другой стороны, Малов ведь не
наказал меня. Если бы наказал, даже мне мало бы не показалось. Так,
в честь разговора с его сиятельством старослужащим, что б лучше
помнилось.
Поскольку время не было
определено, то я избрал тактику экономичного бега, когда во главу
угла ставится не время, а расстояние. Легкая пробежка по сравнению
с гонкой в 50 км.
Прошел десять кругом, даже не
запыхался. Подошел к старшине, чтобы доложить о выполнении
задания.
Старшина недовольно посмотрел
на меня:
- Ты, я вижу, совсем не устал.
Еще хочешь, молодчуга?
Провоцирует ведь, гад, хочет,
чтобы я обозлился и занервничал. А потом соответственно предпринял
некое действо, которое позволило ему продолжить репрессии. Нет,
конечно, он бы продолжил их и без причины и никто из новобранцев за
меня не вступился.
Да ему на них и наплевать. А
вот перед своими товарищами он уже смущается. Как так, старшина
роты не сумел отстоять спор перед зеленым салагой. Вот чего не
хотел сержант. А потому, предупреждающе посмотрев на меня, он
отпустил.
Я не пошел отдыхать, вот еще.
Солдат радуется, когда работает. Грустная шутка. Новобранцы моей
роты занимались шагистикой под командованием старослужащих. Вот и я
отправился туда же. Ох и находился – и одиночным парадным, и
строем, чтобы находились, и просто топтались на плацу, дабы Земля
быстрее крутилась.
Это объективно. А субъективно
очень мешали два фактора: во-первых, бестолковость моих
новобранцев. Уж куда я, такой же салага, не умел шагать, ведь в
прошлой жизни армия мимо пронеслась со свистом, но мои товарищи,
похоже, вообще до армии не знали такое действо, как
гимнастика.
То они не умели тянуть носок,
то «не топтали» землю, то подбивали ноги соседей. Итог – одни и те
же мероприятия делали по много раз. Вот когда я хорошо понял, что
значит пословица «один за всех и все за одного». Дело не в том,
чтобы ты делал хорошо, дело в том, чтобы все делали хотя бы
удовлетворительно!
И во-вторых, фактор
старослужащих, этих разнесчастных дедов. Проблема ведь не в том,
что они над нами издевались. Не знаю, где как, но в нашем учебном
центре они были нормальные парни двадцати с небольшим лет. То есть,
конечно, они издевались, особенно над неумехами. Но, как и у всех
нормальных людей, они этим пресыщались.
А вот объяснять эти люди в
большинстве совсем не умели. А показывать толи не желали, толи им
вообще не приходило е голову. Я даже совершенно изменил свою оценку
Кормильца. Тот хотя бы разговаривал, правда, чрезмерно. но вот наш
командир взвода младший сержант Вахромеев передавать информации не
мог в принципе. Он и говорил не по-русски, хотя и формально
считался русским, и словарь у него был очень скудным.