- Готова? Ну отлично. Но прежде… - я понизил голос и обернулся,
и Лена тоже послушно оглянулась – психологический крючок сработал.
Я заговорил напористо, с четкой отсечкой слов: - Прежде вот что.
Сперва ты мне расскажи, как ты это узнала. Все подробности, какие
есть! Это важно. Важнее некуда.
- Так… подробностей-то кот наплакал.
- Понимаю. Но все, что есть.
Лена сосредоточилась.
- Ну, значит, так…
Я узнал, что она в обед решила забежать в отдел кадров…
- Соскучилась?
- Да как тебе сказать… Тут сложный синтез чувств, - она
приосанилась, понимая, что выразилась глубоко.
- Понимаю, - сказал я.
Словом, забежала. В самом приподнятом настроении. Можно сказать,
в радостном. И застала там полное смятение. Женщин с перекошенными
лицами и начальника, держащегося за живот и пьющего лекарство из
бутылочки «Товарищество В.К. Феррейнъ». От ошеломляющего известия у
него внезапно обострилась язва.
И все они дружно накинулись на Лену и обрушили на нее ужасную
новость.
- Так, - прервал я. – С этого места подробнее.
Но подробностей на самом деле было немного. В кабинете
начальника раздался звонок. Мужской казенный голос предупредил, что
звонят из милиции, и без эмоций поинтересовался, известна ли
абоненту Лариса Юрьевна Семенова…
Я подумал, что при жизни даже не знал ее фамилии! Вот как
бывает.
У начальника екнуло в груди. Лариса Юрьевна утром не явилась на
работу, но это бывало и раньше, и она всегда исправно предоставляла
врачебные справки. Поэтому он не взволновался. Но звонок из
милиции!.. Язва в желудке вдруг запульсировала острой болью, а
казенный голос равнодушно сообщил, что гражданка Семенова
обнаружена мертвой в своей квартире.
- Информирую вас как работодателя, - проговорил этот служебный
робот. – Ведется следствие.
И положил трубку.
Это произошло минуты за три до появления бывшей коллеги, ныне
студентки Никоновой. Ошарашенный начальник, заикаясь, передал
услышанное подчиненным, вогнав всех в моральный ступор. Такими их и
застала сияющая Лена.
- А вот теперь… - с ударением сказала она, - теперь, пожалуй,
самое главное.
Лена по-настоящему не успела воспринять сказанное. Стояла,
хлопала роскошными ресницами, тоже испытывая мгновенную
окаменелость чувств и мыслей. И в этот миг в помещение ворвалась
вытаращенная сотрудница ректората — рядовой клерк, шут знает, как
по отчеству, все ее звали Оксана-кофеварка. За избыточную кипучесть
по жизни и действительно талант сногсшибательно готовить кофе. Иные
злые языки шипели, что лишь за это ее в ректорате и держат. Дура
дурой, но у кого не получалось создать столь сказочный аромат,
сколько бы ни старались. Гости бывали просто в отпаде.