В общем, вид мой слуга имел весьма
страшный и неприглядный. Таким только детишек ночью пугать.
Настоящий бабай! Проявившись полностью, уродец резко дернулся к
печи и, стремительно ввинтился в её побеленный бок, мгновенно
утратив материальность.
Двигался он резко, угловато и
непредсказуемо. Если кому-нибудь придётся столкнуться с ним в
открытом противостоянии, то я не завидую этому несчастному. Но мне
самому опасаться было нечего – абсолютная клятва верности крепко
удерживала это чудовище за яйца (или, чего там у него вместо них?)
от нападения на своего хозяина. Это я точно знал. Никакого вреда
вольно или невольно он мне причинить не сможет!
В печке что-то громко хрупнуло, и она
покрылась множеством разбегающихся во все стороны трещин. А через
мгновения она оглушительно «рванула», превратившись в груду битых
кирпичей. Последней точкой в разрушении печки стала с грохотом
рухнувшая сверху печная труба.
Хату мгновенно заволокло пылью, в
которой вновь проявился довольный донельзя уродец, сжимающий в руке
какой-то обломок дикого камня, с выбитыми на нём кривыми знаками
или рунами. От камня явно попахивало какой-то мощной волшбой, но
уже основательно выдохшейся, разобраться в которой мне было пока не
по силам.
- Ф-фот он, камень залош-шный, што
с-столько ф-фремени удаф-фкой с-служил! – На меня прямо-таки
плеснуло немеряной злобой существа к этому артефакту.
После чего уродец хватанул камень
своими замечательными зубами, в мговение ока превратив его в
натуральную «труху». Да, попадаться этому товарищу на зубок я
никому не советую! Кстати, а шипеть и заикаться он стал куда как
меньше.
Входная дверь неожиданно распахнулась
и в избу ввалилась Глафира Митрофановна «под ручку» с дедом
Маркеем, и еще пара неизвестных мне партизан, видимо привлеченные
шумом разрушенной печи.
- Что здесь происх… - Хотела
произнести мамашка, но мой новый приятель повел рукой, и женщина
неожиданно споткнулась на ровном месте.
Не удержавшись в вертикально
положении, она рухнула под ноги бегущим следом мужикам. Которые,
запнувшись уже об неё, повалились сверху, устроив на входе в избу
настоящую кучу-малу.
Послышалась ругань, маты – партизаны
себя особо не сдерживали, костерили Митрофановну на чем свет стоит.
Да и она от них не отставала, выдавая подчас такие сложносочиненные
конструкции, от которых даже у меня уши в трубочку
сворачивались.