— Ничего себе! — удивленно присвистываю я, оценив внешний вид
участкового.
На Павле модный клетчатый пиджак с широкими плечами и
темно-синие брюки со стрелками. Влажные волосы тщательно
зачесаны.
— Паша, ты меня в могилу хочешь свести? — набрасывается на него
председатель. — Меня в райкоме ждут, это тебе шутки, что ли?
— Прости, Федор Игнатьевич, —смущенно улыбается Павел. — С шести
утра брюки парил — стрелки никак не получались.
— А чего это ты так вырядился? — ворчит председатель. — Как
будто на свидание едешь.
Павел моментально краснеет — он и в самом деле едет на
свидание.
— Тебя так в милицию заберут, — не унимается Федор
Игнатьевич.
— Не заберут, — защищается Павел. — У меня удостоверение
есть.
— Поехали, — улыбаюсь я. — В дороге наговоритесь.
Дорога размыта ночным дождем. Там и тут из нее торчат крупные
камни, а в одном месте по песку бежит настоящий ручей.
— Опять в районе щебенку и песок просить, — пыхтит Федор
Игнатьевич.
Ремонт дороги — не его обязанность, но когда это останавливало
нашего председателя?
Я еду не быстро, объезжая камни, чтобы не зацепить их подвеской.
Машина переваливается на ухабах.
— Андрей, как думаешь, я нормально одет? — спрашивает меня
Павел.
Ему не дают покоя слова председателя.
— Нормально, — успокаиваю я участкового. — Сойдешь за
иностранного туриста.
И весело ухмыляюсь, глядя в зеркало на обеспокоенное лицо
Павла.
— Что будешь делать с жалобой? — спрашивает Павел, чтобы
отвлечься. — Прижмешь этого Болотникова?
— Обязательно, — киваю я.
За поворотом дороги я вижу покосившийся аншлаг. Железную
табличку усыпали серые вмятины.
Кто-то использовал аншлаг вместо мишени.
— Это еще что такое?
Я останавливаю машину и выхожу.
Из леса пахнет сыростью и мокрой хвоей.
Такие аншлаги я в прошлом году установил по всем границам своего
участка. Они предупреждали охотников и туристов о том, что здесь
начинаются охотничьи угодья ЛООиР — Ленинградского общества
охотников и рыболовов.
И вот какое-то хулиганье с ружьями решило использовать аншлаг в
качестве мишени.
Я подхожу ближе и недовольно качаю головой.
Это не случайный выстрел мимоходом. Металлическая табличка вся
погнута и пробита, краска на ней облупилась до такой степени, что
надпись стало невозможно разобрать.
Судя по отметинам, стреляли дробью и картечью. С близкого
расстояния — шагов восемь или десять. Это понятно по тому, как
кучно ложилась дробь — табличку словно плющили свинцовым
кулаком.