— Конечно, подтвердит, — соглашаюсь я. — Но трудность не в этом.
Понимаешь, жалобу написал только один из них. Я отпустил его за
компанию, чтобы не портить жизнь двум другим.
— Значит, теперь он думает, что ты ничего никому не расскажешь?
И можно безнаказанно обливать тебя грязью? Вот сволочь!
Я не могу сдержать улыбку
— Катюша, ты же комсомолка!
— Ну, и что? Все равно этот Болотников — сволочь!
— Согласен, — киваю я. — Еще какая.
— И что ты теперь будешь делать?
— Есть у меня один план, — улыбаюсь я.
Достаю из ящика стола заполненные протоколы и убираю их в
карман.
— Андрей, скажи мне, что все будет хорошо, — жалобно просит
Катя.
— Все будет хорошо, — с улыбкой говорю я.
Ночью я несколько раз просыпаюсь. Лежу и слушаю шум дождя,
который снова поливает бедную Черемуховку. Капли щелкают по веткам
и карнизам, тихонько барабанят в оконное стекло.
Под монотонный стук капель я еще раз перебираю в голове свой
план.
Сработает.
Должно сработать, если я хоть немного разбираюсь в людях.
Я улыбаюсь своим мыслям и спокойно засыпаю.
*****
— Присядем на дорожку!
Катя опускается на табурет. Сидит почти целую минуту с серьезным
лицом, потом не выдерживает и с улыбкой вскакивает.
— Я готова.
Машина уже негромко тарахтит во дворе, прогреваясь. Я гружу
Катины вещи — чемодан и большую спортивную сумку.
— Едем!
Федор Игнатьевич ждет нас возле сельсовета. В утренних сумерках
коренастая фигура председателя кажется частью деревенского пейзажа.
Как будто он все время стоит здесь, охраняя покой деревни.
Да и суровым выражением лица Федор Игнатьевич напоминает
былинного богатыря. Даже портфель с документами, который
председатель держит в руке, не портит впечатления.
У каждого — свое оружие.
Я останавливаю машину.
— Доброе утро, Федор Игнатьевич! А Павла еще нет?
— Пока не было, — отвечает председатель.
Он хмурит седые брови, заранее настраиваясь на битву в райкоме,
куда его вызвали по непонятной причине.
Мы ждем минут десять.
— Да что же это такое? — сердито ворчит председатель. —
Договорились же встретиться вовремя. А если вы на электричку
опоздаете, а я — в райком?
Федору Игнатьевичу трудно ждать. Он весь на нервах.
— Никто не опоздает, — улыбаюсь я. — Время в запасе есть.
— Все равно, — не унимается председатель. — Договорились же.
Наконец, подбегает запыхавшийся Павел.