- Если ему
приказал император, то он и правда не сильно желает жениться на
тебе, Лида, - сообщила она, жуя сладковатую кашу.
- А при чем тут
император? И каким образом он может приказать жениться? –
нахмурилась я, разделываясь с колбасно-сырной нарезкой. – Ингира, я
не понимаю, в брак еще и император может вмешаться?
- Конечно, -
кивнула она. – Если император посчитает, что ваш брак каким-то
образом принесет пользу империи, например, увеличит магию в ваших
потомках, то он может отдать приказ. И тот некромант обязан будет
подчиниться.
Отлично. Просто
превосходно. Мало того, что мнения невесты не принято спрашивать.
Еще и о мнении жениха никто не заботится. Этакий договорной брак, в
котором обе стороны терпеть друг друга не могут. Чудесная
перспектива открывается. Интересно, некромант не боится проклятия?
Впрочем, об этом надо спрашивать у него самого. А вот у Ингиры я
узнала совсем другое.
- А вообще,
много некромантов в этом мире?
- В мире – не
знаю. А в нашей империи – не так уж и много, с десяток, не больше.
В крупных городах в основном. Они обитают там, где могут запросить
большую плату за свои услуги. Это вроде элиты среди магов.
— А почему эта
«элита» не может пойти против приказа императора? — недоумевала я,
чувствуя, как в груди нарастает тревога.
— Так все маги, как только у них появляется дар, приносят клятву
роду и клятву императору. Обе магические. Я слышала, кто-то даже на
собственной крови клянется. Нарушишь клятву – можешь умереть.
Особенно в последнем случае.
— Боги, какая дикость! А как же свобода воли?! Ну не нравятся
жених с невестой друг другу. Зачем их связывать вместе?! —
воскликнула я, не в силах сдержать возмущение.
— Затем, что, кроме свободы воли, существует выгода, — вмешался
Астор, его голос раздался в воздухе, как будто он материализовался
из самой тьмы. Ингира привычно вздрогнула, но я почувствовала, что
его слова могут быть важны.
— Если императору и правда важен этот брак, то некромант этот
змеей извернется, но получит от тебя согласие на свадьбу, —
продолжал он, его тон был полон уверенности.
— А потом помрет, после первой брачной ночи, от проклятия, —
проворчала я, не в силах сдержать сарказм.
— Это вряд ли. Такие как он обычно защищаются. Ну, или же он
знает, как снять проклятие. Впрочем, если ты помнишь, я уже
рассказывал, что никакого проклятия никто не нашел, — ответил
Астор, его голос звучал как вызов.