Вопрос был только с подружкой
невесты. Из Вюрцбурга выписывать некого, там Агнесс дружбу мало с
кем водила. Местные знакомства пока ограничивались Склифосовскими,
Романовскими, и Лизой. Одна беременна, другая несколько возрастная,
третья сказала, что с тремя детьми только подружкой невесты
осталось побывать. Выручил нас Фредерикс. Владимир Борисович, когда
я с ним поделился нуждой, хитро улыбнулся, и спросил:
— Фрейлина Её Величества
подойдет?
— Но надо просить разрешения...
— Это я беру на себя. Агнесс
Григорьевна завтра дома? Вот кандидатка и навестит ее.
На следующий день я прибыл со службы
и застал в столовой свою невесту в компании с очень симпатичной
девушкой. Брюнетка, с милой улыбкой и ямочками на щеках. Агнесс и
посетительница мило разговаривали, будто старые подружки. Зашел
поздороваться перед тем, как подняться к себе и переодеться в
домашнее. Приложился к ручке гостьи:
— Дамы!
— Дорогой, представляю тебе подружку
невесты! Эмма, баронесса Фредерикс!
— Эмма Владимировна? — уточнил я. —
Рад знакомству. Вы даже представить не можете, как нас
выручили.
— Не стоит даже говорить о такой
мелочи! Рада помочь. И наконец-то я познакомилась с тем молодым
человеком, о котором так много рассказывал папа. Ах, князь Баталов!
Вы не представляете, как он талантлив! — она очень похоже
изобразила голос Владимира Борисовича.
— Вы меня смущаете, баронесса, —
засмеялся я. — Слухи о моих достоинствах льстят, хоть и явно
преувеличены.
***
Сквозь толпу гостей в Исаакии ко мне
протиснулся Гюйгенс, прошептал на ухо:
— Евгений Александрович, не хотел вас
тревожить, но вынужден. Получено анонимное письмо с угрозами в ваш
адрес. Подкинули рано утром через забор.
Хорошо, Агнесс рядом нет, она чуть
вдали. Я как раз собрался войти в притвор для начала обручения,
вон, священник ждет уже.
— Андрей Михайлович, извольте
выражаться яснее.
Я говорил, чуть раскрывая рот,
улыбаясь во все стороны. Справа стоит чета Великих князей, Сергей
Александрович с Лизой. Слева торчит председатель Комитета министров
Дурново с супругой.
— Угрозы касаются истории с
Винокуровым-младшим, — Гюйгенс тяжело вздохнул. — Я только что
навел справки, потому и задержаться пришлось. Он бежал с каторги.
Не один!
Я выругался про себя. Нет, ну сколько
же можно, а??
— Думаете, он уже в Питере?