Женщина заботилась обо мне с того самого дня, как я слегла. Она
лучше всех знала, как мне тяжело просыпаться каждое утро и
осознавать, что никогда не встану на ноги. Раньше меня в этой жизни
удерживала только любовь. Большая и светлая. Харон никогда меня не
обижал, всегда заботился и спал рядом на семейном ложе, но прошли
те времена. Одиночество все сильнее засасывало в воронку
безысходности. Я все чаще оставалась в комнате одна, когда к нам
приезжали гости. Я чувствовала, что он меня стыдится и не
настаивала на выходах в свет в своем инвалидном кресле.
— Не печалься, Амели, — похлопала она меня по плечу, подбежала к
шкафу и стала увлеченно укладывать вещи в чемоданы. Шкатулки с
драгоценностями старательно опускала в сундук, а я уже не видела
смысла сдерживать слезы. — Господин очень щедрый. Поместье богатое.
Вам будет там легко и просторно. Рядом озеро, горы, морская лагуна,
— мечтательно расписывала Прия мое новое имущество. Но что мне все
это богатство, когда сердце разбито? Да гори оно в пекле ада!
Не осталось у меня родных. Осиротела совсем, когда три месяца
назад умерла бабушка, которая воспитывала меня с раннего детства.
Дом забрали за долги, а на похороны я не попала, потому что
проклятая тетка Шаэла не сказала о письме с известием о смерти ни
мне, ни мужу. Забыла она, видите ли! Но я-то знала, что она сделала
это специально!
— Я там умру, — произнесла ятихим голосом и приложила ко рту
промокший носовой платок.
— Что ты, милая, не надо так говорить, — залюбовалась Прия моим
платьем с нашивкой из драгоценных камней. Харон дарил мне его на
годовщину свадьбы. Воспоминания о том дивном вечере наедине с мужем
ввергли меня в лютую скорбь. — Не волнуйся. Я все-все соберу!
Она говорила что-то еще в утешение, а я больше ничего не
слышала. Мысленно прощалась с домом и погибала душой. Не успевала
смахивать слезы, как они вновь накатывали, застилая глаза.
А потом в покои вошли прислужники и вынесли сундуки с вещами и
драгоценностями. Прия вывезла меня в коридор и покатила вниз по
специально оборудованному под коляску участку лестницы.
В просторном холле я столкнулась с теткой Шаэлой и едва не
зарычала от злости. Она стояла у выхода, скрестив руки на пышной
груди, и довольно улыбалась.
— Мой племянник поступил мудро, а ты должна достойно принять его
решение, Амели. Хватит слез! Больше у тебя не получится давить на
жалость! — нет, эта ядовитая змея не могла учтиво промолчать.