И тут же снова передернулась от отвращения – стоило лишь глянуть
на тело бродяги, страшно, до звона в связках растянутого на камне.
Н-да… Похоже, и правда, ошиблись. Ну где там может быть сила?
Худющий, с колтуном из отросших темных волос на голове, без
единого, даже символического клочка одежды… Зато весь в коростах и
кровище, перемешанной с не пойми чем.
Фу, гнусь какая!
Селль шагнула назад, отворачиваясь и прикрывая нос – смердело от
этой жертвы соответствующе…
Труп дернулся, на секунду приоткрыл глаза и тут же закатил их
снова.
– Ч-черт! – едва не подпрыгнула она от неожиданности.
Живой! Вот почему не случилось выплеска. Бродяга был все еще
жив!
И Селль принялась, наконец, шевелиться.
Первым делом торопливо освободила ему голову, намертво
притянутую к плите ремнем – тот уходил в дыры, грамотно проделанные
в камне, и закреплен был где-то снизу. Сначала, правда, хотела
распустить, но в итоге вытащила нож и просто чиркнула по плотной
кожаной полосе – ковыряться в этой грязюке, разыскивая пряжку,
желания не было. Потом по очереди начала освобождать ему руки,
причем вторую не слишком удачно – лезвие соскользнуло и царапнуло
мужика по запястью.
Тот снова на секунду приоткрыл веки и… попытался схватить ее за
волосы второй, уже свободной рукой. Слишком резво для почти трупа –
увернулась Селль лишь с помощью чуда да инстинкта, наработанного за
годы войны:
– С-сволочь!
Бродяга еще раз дернулся, теперь, похоже, от накатившей боли, с
трудом сфокусировал взгляд и прохрипел:
– Ты… Кто?
– Фея, …!
– Похожа, ага, – не стали с ней спорить. – Д-добьешь?
– Рехнулся? – не сразу поверила она.
И еще раз внимательно пригляделась к этому недотрупу. Ну да,
кажется, мозги у мужика и правда поплыли, не выдержав того, что с
ним творили, кромсая по живому. Голос-то он точно сорвал от крика –
хрип в связках звучал весьма характерно.
– Ты ж вроде как светлая, – вопреки этим выводам взгляд у него
вдруг прояснился, став цепким и осмысленным. – Да? Ну вот и окажи
это… как его там… милосердие.
– Рехнулся, точно, – не рискуя снова подойти к все еще
привязанному запястью, она развернулась и начала резать путы на
ногах, немедленно схлопотав вместо благодарности:
– Ну вот какого приперлась, а? Меня ж полдороги туда уже
протащили, причем половину как раз самую мерзкую. А теперь?
Начинать сначала? Вот убил бы… Ф-фея…