Г л а в а п е р в а я
Как воплощенный сгусток тьмы, ворон бесшумно спланировал на один
из черепов, торчащих на частоколе крепости, зацепился, скрежетнув
когтями; нахохлившись от внезапного порыва ветра, зло клюнул
пожелтевшую человеческую кость. Задремавший было страж, мгновенно
очнувшись, негромко ругнулся «Ах, чтоб тебя…», и коснулся оберега,
качнув копьём. Недовольно каркнув, спугнутая птица вновь тяжело
поднялась ввысь и полетела над стенами, оседлавшими обрывистые
берега излучины реки, поддернутой туманом, в сторону уже начинавшей
пробуждаться степи.
Симха проснулся до рассвета. Почесал широкую, поросшую рыжеватым
жестким волосом, грудь; поглядел на сопящую рядом грудастую девку,
шлепнул ладонью по тугому заду. – Принеси напиться. Утолив жажду,
не спеша натянул полотняные портки и просторную посконную рубаху,
спустился в трапезную. Там уже хлопотала старшая жена – крепкая
немолодая женщина в окрашенном корнями морены платье, расшитая
шапочка с накосником блеснула бисером. На всё еще красивом лице
застыла гримаса недовольства. – Собирай Лучика в дорогу. Жена
всплеснула полными руками. – Куда ты его?Мужчина пристально
посмотрел на властную хозяйку большого дома, та стушевалась;
склонив голову, суетливо вытерла руки выцветшим рушником и
поспешила в детскую. В пелэ обитало около двадцати разновозрастных
детей, но шестилетний Лучик, волосами цвета спелой пшеницы и
синевой глаз похожий на умершую три зимы назад красавицу-мать, был
всеобщим любимцем. Выехали на заре, ворота со скрипом открылись,
колеса застучали по трясущемуся мосту, перекинутому через
неглубокий ров, заросший ряской, резко пахнуло тиной и нечистотами.
Лучик обернулся, чтобы ещё раз проститься с высыпавшими на крыльцо
домашними, коротко махнул рукой. Мальчик был горд, что могучий
мужчина и вождь, посадил его в боевую повозку, но стеснялся своего
строгого отца, которого редко видел, живя на женской половине дома.
Мужчины обращали на мелюзгу мало внимания. Дети во множестве
умирали во младенчестве, как и женщины при родах, да и потом …
Только половина из оставшихся доживала до пяти лет, им и имя то
настоящее до этого срока не давали. Симха уверенно управлял парой
гнедых, назад он не обернулся ни разу. Рядом с колесницей неспешной
трусцой бежал огромный волкодав, похожий на хозяина мощным
сложением, молчаливостью и даже окрасом. Лучик знал, что его зовут
Бхерг – Защитник. Мальчик держался за трясущиеся борта и искоса
рассматривал нарядного сегодня возницу, его крепко слепленный
профиль с гривой развевающихся светло-рыжеватых волос, стянутых
поверху тонким золотым обручем. Не зря отца звали Львом – Симхой,
золотая гривна с львиными головами на концах тускло блестела,
обвивая могучую шею. Длинный зеленый кафтан вождя с застежками из
позолоченной бронзы был расшит треугольным орнаментом по вороту и
подолу. Талию стягивал широкий пояс, с золотыми и костяными
бляшками в виде стилизованных голов, с подвешенными дорожной чашей
в замшевом чехле и кинжалом в красных ножнах. За спиной висел,
богато украшенный кожаный, пропитанный костяным жиром, колчан с
большим отворотом, прикрывавшим от сырости стрелы. Расправленный
лук и два коротких дротика были закреплены на бортах, как и котомка
Лучика, черный войлочный мешок и небольшой бурдюк. Сначала
проезжали мимо поселения за крепостью; над очагами, вынесенными из
полуземлянок по весне, поднимались дымы. Чумазый мальчишка
вываливал золу в уличный зольник. Женщины мололи полбу в
зернотерках, просеивали крупу в лыковом решете. Некоторые уже
закрепляли в очагах остроконечные горшки с елочным орнаментом.