Позавчера все так хорошо начиналось. Я успела сбежать из комнаты в подвал, где обустроила себе комнатушку, навесив на нее кучу охранок, в том числе и отводящие глаз прилепила. Целых два дня я провела в спокойной обстановке. Но это меня не спасло. Папуля нашел. И надо ж мне было высунуть нос наружу. Есть захотелось, видите ли. Одного яблока, куска пирога, нескольких кусков хлеба и бутыли воды мне оказалось мало. Я решила подкрепиться.
Подкрепилась на свою голову. Едва ноги унесла. Только и оставалось, что спрятаться за статуей. А там меня и нашел папуля. Он за эти три года тоже многому научился. Например, с легкостью снимать мои мороки. Точнее не научился, а приспособился. Умел-то он это давно. Недаром я его силу унаследовала. Или приловчился крепить на меня следилки-невидимки, которые я никак не могла распознать.
И сейчас я вынуждена трястись в повозке, в неудобном и скрюченном виде. Голодная, взъерошенная и сонная. Но как ни пыталась уснуть — ничего не получалось.
— Пап, развяжи меня, — заныла я. — Больно же. И спать хочется. Но не получается. Да и перекусить я бы не отказалась.
— Только после того, как ты поклянешься не сбегать, — ухмыльнулся папуля. Вот ведь жук, прекрасно знает, что я не даю клятв, но если дала, то сдержу. Потому пришлось задуматься. Бежать тут некуда, отец у меня прыткий, догонит и выпорет так, что не смогу сидеть на заднице ровно. А быть предметом насмешек в Академии мне не улыбается.
— Хорошо. Клянусь, — вздохнула я в надежде разжалобить папулю. Ага, попытка не удалась, как со скалой поговорила. Отец только ухмыльнулся, быстро освободил свое нерадивое чадо, выставил корзинку, собранную наверняка моей няней и стал наблюдать как я уплетаю за обе щеки.
— Хм, такое чувство, что тебя месяц не кормили, — недовольно буркнул отец. - Дая, ты же леди. Где твои манеры? Опозорить хочешь?
— Леди я буду в Академии, — с трудом проглотив пищу, которую напихала полный рот, ответила я. — А сейчас — не нравится — отвернись и не смотри. А я голодная и плевать мне на манеры.
— Что за выражения? — схватился за голову папуля. — И это моя дочь! Будущая правительница клана.
— Если доживу, — буркнула я. Вспомнив о рассказах Урса, я нахмурилась. Аппетит пропал. Накатила злость. — Вот скажи, что я тебе плохого сделала, что ты моей смерти желаешь? Разве не знаешь, что там, куда ты меня везешь, из ста студентов выживает только десяток? А остальные погибают.