Это был обычный день Восточно-Прусской наступательной операции Красной армии. Она началась за неделю до этого трагического дня силами 3-го Белорусского фронта. Наша группировка войск превосходила силы противника в два-три раза. Однако в районе Кенигсберга у немцев была очень хорошая оборона, которая успешно держалась почти два месяца. После Первой мировой войны проигравшая Германия должна была уничтожить все линии своей обороны. Исключением стал район Кенигсберга. Тут и остановились наши войска при наступлении в декабре тысяча девятьсот сорок четвёртого года. Соседний фронт выдвинулся далеко на запад, а оборонительные линии Кенигсберга нашим войскам никак не удавалось пройти. В задачу 50-й гвардейской дивизии, в которой служил тогда мой дед, гвардии рядовой Сергей Павлович Возилов, входило прорвать вторую линию обороны противника и с боем взять город Гумбиннен (теперь – Гусев Калининградской области). До войны это был тихий прусский городок. Кстати, именно здесь в тысяча восемьсот двенадцатом году Наполеон проводил большое совещание по поводу наступления на Москву. Сейчас же для Красной армии было архиважно прорвать оборону немцев у этого маленького городка и выйти к границе с Польшей. Но зимой 1944–1945 годов Гумбиннен нельзя было назвать тихим. Это было место сверхукреплённой обороны немцев ещё со времён Первой мировой войны. Укрепрайон был хорошо подготовлен, а линии обороны в глубину достигали ста десяти километров и доходили до города Кенигсберга. Более того, армия «Север» постоянно угрожала советским войскам, которые значительно продвинулись на запад. Немцы хотели совершить прорыв в южном направлении и объединились с группой армий «Центр», чтобы остановить наше наступление. Несмотря на достаточно организованную атаку наших войск, немцы знали, что, теряя Кенигсберг, они теряют Польшу.
Утром 19 января было не очень холодно – минус пять градусов. В ту зиму в Прибалтике почти не было снега. Над землёй повис густой туман. После мощнейшей артподготовки вперёд, как всегда, пошла пехота. Говорят, первыми в атаку поднялись коммунисты и комсомольцы. Я не знаю, так это или нет, но вполне возможно, что первыми в смертельную атаку пошли штрафники.
Мой дед был убит в первые минуты боя на восточной окраине села Карманен. Там он и похоронен в братской могиле. Неприступный Гамбиннен был взят нашими войсками спустя всего два дня, а мой дед, бесшабашный и молодой, не поднялся с земли в то туманное январское утро. До конца войны оставалось чуть больше трёх месяцев. Сейчас мне хочется вспомнить слова из песни Юрия Визбора «Рассказ ветерана»: