– Мр-р-р, – кот подошел к ней,
утыкаясь в колени и принялся тереться мордочкой. – Мр-р-р...
Он мурлыкал так басовито, громко,
утешительно, что её рука мягко легла на его шейку, наглаживая
её:
– Рыжий, спасибо, что ты есть. –
Стало не так больно и страшно.
Он мурлыкнул последний раз и, задрав
хвост, пошел по холлу, внимательно рассматривая каждую дверь, пока
не остановился перед комнатой для гостей. Толкнул дверь, приглашая
и Мэри – девушки иногда бывают такие недогадливые, как например
эта.
– Спасибо, рыжик! – Она все же
сделала шаг, перешагивая последнюю ступеньку, словно переходя
Рубикон. Это её дом, и она не позволит страхам прогнать её
прочь.
Спать они легли за полночь, Мэри даже
душ принимать не стала, свалилась в кровать без задних ног, только
и успев переодеться в пижаму. Кот покружил вокруг неё, выбирая
место для сна, и сам не понял, как был заграбастан в крепкие
объятья и прижат к груди. Он поерзал, удобнее пристраиваясь в
выемку груди и счастливо принялся мурчать, прощая Мэри её
слезы.
Утро у Мэри не задалось.
Началось с глупого сна про слона,
который выступал в зоопарке, перешагивая через дрессировщиков и
случайных зевак, а потом слон решил не перешагивать через Мэри,
удобно пристроив свои лапы на её груди. Он утробно мурчал хоботом и
требовал внимания. Почему-то мурчащий слон удивления во сне не
вызывал, а вот когда слон выпустил гигантские когти, принимаясь
чесать их об Мэри, превратив сон в кошмар, она проснулась:
приоткрыла один глаз, тут же утыкаясь в кошачью морду, неприятно
вонявшую вчерашним тунцом. Мысли о кошачьих стоматологах вернулись
по новой. Впрочем, она с утра, наверное, тоже не ромашками
пахнет.
Мэри выдохнула коту в морду:
– Уйди, а? – Спать хотелось
необоримо: последнюю ночь в доме тетки Мэри почти не спала – все
обдумывала свой побег и боялась, что её остановят. Нет, полицию
тетка бы не стала привлекать – Мэри была уже совершеннолетней, но
овечке Мэри, как звали её папа и мама, хватило бы и проникновенной
речи про Рождество и семью. В чем-то тетка была права – сейчас Мэри
хотелось в тепло и знакомый дом, где пахло апельсинами, хвоей и
пряниками. Она словно что-то важное оставила там, в доме тетки Энн.
Что-то, что уже тянуло назад, хотя бы на праздники.
– Мяу! – морда нагло мявкнула,
отказываясь покидать грудь Мэри. Еще и когтями принялась
перебирать: не больно, но неприятно. Неизвестно, где его носило до
этого, и какая зараза прячется на его немытых лапах.