Том внимательно посмотрел на рыжего и
признался:
– А его я не знаю. Первый раз вижу, а
что?
Мэри поежилась на ветру, плеснувшем
на неё целую пригоршню холодных капель – надежда не оправдалась, а
на сердце все равно было тепло:
– Понимаешь, он потерялся. Вчера
что-то случилось с его хозяином прямо у меня на лужайке за домом.
Не видел машину “Скорой помощи” или полицию?
– Неееет, ты чего, тут бы вся округа
на ушах стояла – я, пока бегаю, почти весь квартал вижу. Никто
ничего подобного не рассказывал. И в соседском чате тишина. Только
твое возвращение и обсуждают.
– Ясно... Тогда придется обзванивать
больницы, ища его хозяина.
Том нахмурился:
– И что ты будешь говорить?
«Извините, вам не поступал пациент, потерявший кота»?
Мэри покраснела:
– Помнится, когда-то я читала что-то
подобное...
Том фыркнул:
– Мэри, оттащи его к ветеринарам. Все
домашние коты очипованы, в чипе вся информация по хозяину есть.
Можешь вообще сдать его в приют для животных – там найдут его
хозяина.
Рыжий низко, утробно зарычал на Том,
ощерившись и прижав уши.
– Слушай, – улыбнулся Том снова, – а
я ему не нравлюсь.
– Он просто молодой еще и дикий, –
оправдала рыжего Мэри, – и спасибо за совет.
– Не за что, иди уже в дом, а то у
тебя даже нос покраснел.
Том помахал рукой на прощание и
затрусил прочь по гравийной дорожке. Мейн-куны попробовали слинять
за ним, но Мэри грозно скомандовала:
– А ну стоять!
Те замерли, поджимая уши и осторожно
оглядываясь. Шипеть на Мэри они явно боялись.
– Спасибо за завтрак, – для начала
сказала Мэри. – Я сейчас зайду в дом, возьму деньги за еду. Что бы
передали своему хозяину! А то...
Её «А то...» привычно напугало
мейн-кунов. Они послушно сели на крыльцо, нервно дергая кончиками
хвостов. А рыжий то ли опять стал умываться, то ли, стала
подозревать Мэри, прикрывал морду по принципу: «глаза бы мои не
смотрели!»
Мэри расплатилась с мейн-кунами,
вручив им пакет с деньгами, и поблагодарила, стараясь не думать,
как это смотрится со стороны.
Когда мейн-куны решили, что все уже
закончилось и можно бежать, она строго им сказала:
– Научитесь уже звонить в дверь!
Мейн-куны испуганно переглянулись и
синхронно помчались прочь, словно Мэри ведьма какая-нибудь. Ей даже
немного обидно стало. Впрочем, дулась она недолго: мама всегда
говорила в таких случаях: «Не злись, овечка Мэри, нам нельзя быть
злыми!» – а папа неизменно добавлял: «Уж я пригляжу, чтобы это не
случилось!» Представить маму злой у Мэри никогда не получалось: она
бывала всякой – улыбчивой, задумчивой, отрешенной, веселой, но
никогда злой. И себе злиться долго Мэри не позволяла. С теткой вот
только нехорошо получилось, да. Надо будет извиниться.