- Господи Иисусе Христе…
- Николай Угодник Святый…
- Святый Георгий…
- Богородица Дева…
- Удачи пошли, успеха во всех делах наших скорбных.
Щурилась в светлеющем небе луна, тускло мерцали звезды, ширился,
золотил верхушки деревьев рассвет.
- Господи Иисусе Христе!
Помолившись, смазали медвежьим салом лыжи, вскинули на плечи
котомочки. Старший – Иван Тугой Луг Борисович, бороду рукой
пригладил:
- Ну, инда и в путь. Веди, Егорша!
Егор и повел. Не к Белоозеру, куда беглецы хотели, нет – в
Пашозеро, как сам для себя решил. А зачем ему с этими странными
полудурками по лесам шататься? До Пашозера, как молодой человек
прикинул еще вчера вечером, было где-то километров двадцать или
чуть больше – почти целый день идти, по крайней мере – до полудня,
лыжи-то не беговые – охотничьи. А что тут ближе-то? Если только в
соседний район выйти… или даже в Вологодскую область.
Шли по зимнику, большей частью тянувшемуся по льду неширокой
речки, но временами, срезая углы, взбиравшемуся и на холмы, и
дальше – по лесам, через болота, летом бы тут ни за что не пройти,
потому и «зимник».
Солнце, поднявшееся в светло-синее, словно протершаяся джинса,
небо, светило путникам в спины, лишь иногда уклоняясь в сторону
из-за изгибов пути. Сразу взяв темп, шагали ходко, никаких
перекуров не устраивали: странно, но все трое невольных спутников
Вожникова оказались некурящими, как, впрочем, и сам Егор; ну он-то
понятно, все-таки спортсмен бывший, а вот эти?
А тоже – почти спортсмены, шли так, что сам Вожников ухайдакался
и несколько сбавил ход, а сзади уже наступали на пятки,
зубоскалили, подгоняли:
- Что, Егорий, устал?
Устал… А почему б и не устать-то? Километров десять уже в таком
темпе прошли, будто черти по пятам гнались, Егор уже и дыхалку
сорвал с непривычки, а этим хоть бы хны! Ну, лоси!
Егор мысленно прикидывал карту – еще немного, и будет скала с
водопадами, а уж от нее можно считать – рядом.
Скала… Та, что во сне.
Черт! Взобравшись по зимнику на небольшой холм, Вожников
пошатнулся – словно обухом по голове ударили. Давление? Или просто
устал? И перед глазами возник вдруг – так натурально! – тот самый
парень с мечом! Блеск клинка. Взмах… И отрубленная рука взлетела к
небу, орошая сугробы рубиново-красными каплями. И так заныла,
заболела в том месте, где была перерублена, Егор даже идти не смог,
и стон не сдержал, схватился за предплечье.