- Конди, Хяндикан, Хирб! Конди! Хяндикан! Хирб!
«Конди – по-вепски – медведь», - вдруг всплыла мысль, а дальше…
дальше Вожников словно погрузился в сон, легкий, этакую полудрему –
спал, но все слышал. И чувствовал, как все сильнее начинает болеть
голова. Сначала чуть покалывало виски, затем будто что-то ударило
по лбу – и ядерной бомбой взорвался мозг!
- Конди! Хяндикан! Хирб!
Медведь, Волк, Лось – открыв глаза, машинально прошептал молодой
человек. - Это что – боги древней веси?
Он лежал на лавке, на своем же подстеленном полушубке, рядом, у
изголовья, сидела волшбица и… плакала.
Приподнявшись, Егор схватил ведунью за руку:
- Эй, Эй, Серафима! Ты чего? Я что – обидел тебя? Сделал что-то
не так?
- Я… я – не могу… Не могу войти в твою голову, не могу помочь… -
рыдая, промолвила девушка. – А так не должно быть, нет! Ведь ты не
чудовище, не злой оборотень, я чувствую.
- Уж точно – не оборотень, - сочувственно усмехнулся гость. –
Что, совсем-совсем ничего не выходит?
- Да есть один способ, - успокоившись, Серафима задумчиво
посмотрела на Вожникова и погладила его по груди. – Есть способ
узнать… помочь… если ты… если ты захочешь – мы сольемся с тобой в
одно.
- Как же? – быстро поцеловав волшбице руку, прошептал Егор. О,
он уже догадался, к чему клонит колдунья… и был вовсе не прочь!
- Ты знаешь, о чем я…
- Да!
Не говоря больше ни слова, ведунья поднялась с лавки и без
всякого жеманства сбросила с себя платье. Ее хрупкая юная фигурка
со стройными бедрами и небольшой грудью поначалу показалась
Вожникову чересчур худой и какой-то угловатой… впрочем, стоило
кудеснице опуститься рядом…
Ах, эти глаза – черные и бездонные, в них, кажется, сияли искры,
а тело оказалось гибким и безумно горячим. Как соскучился Егор по
женской ласке – еще бы! Он и набросился на девчонку, как и положено
изголодавшемуся мужику – притянул к себе, с жаром поцеловал в губы,
и…
- Это слишком быстро, - с улыбкой призналась волшбица. – Я так
ничего в тебе и не поняла.
- Эко дело! Попробуем еще раз, - погладив девушку по спине,
лукаво улыбнулся гость. – Еще раз, и… еще… Ведь ты не против,
верно?
Вместо ответа Серафима поцеловала Егора в губы. И молодой
человек тут же отозвался на любовный позыв, притянул девчонку к
себе, тиская, лаская пальцами грудь…
- Ты – чужой! – отпрянув, тихо промолвила Серафима. –
Совсем-совсем чужой, из далекого далека.