Тварь смеётся и смеётся бездумным смехом. Она исходится в
торжестве, и вместе с тем её грудь, шея, ноги, руки и крылья
остаются пугающе неподвижны. Лись глаз разевает пасть на всю ширь,
да так, что ещё немного и лопнет. И при этом взгляд никуда не
уходит, лишь весь отголосок тёмного ужас чуждого разума из него
уходит, медленно сменяясь нескончаемыми бездумьем и пустотой.
Тварь речко закрывает пасть с громким щелчком, после чего
отводит глаз, внимательно обводя края кратера взглядом, вращая
голову на все 360. Интерес потерян, съедобность еды не только
сомнительна, но и она сама не даётся особо. Но сколько боязливых
глаз чего-то вкусного смотрит со страхом и ужасом со всех сторон?
Не сосчитать.
Огромная рука чирикает скальное основание дна кратера, измельчая
камень в пыль. Подо мной земля вся вздрагивает от этого, да кажется
готовится исстонаться. Рука описывает полукруг, встряхивается, и
Тварь медленно начинает вставать из приседа. Три пары крыльев,
порождая чуть ли не громовые раскаты, легонько взмахивают, подгоняя
огромное тулово вверх. И от их движения порыв ветра вколачивает
меня в камень по щиколотку.
- СИИИИПААААКНАААА!!! - призывно голосит в небо Тварь, содрогая
землю своим криком.
И будто в ответ на крик небо расходится в трещинах, из которых
льётся нестерпимый во тьме Хуэко-Мундо свет. И будто со звоном, в
напряжённой тишине осколок неба падает вниз, истлевая в приходящем
дне. И день раскалывает небо дальше, очерчивая кратер. И изливается
ослепляющий поток света вниз, разделяя Хуэко-Мундо на владения
ехидного полумесяца и гневающегося солнца.
В вышине, соседствуя с как никогда ненастоящим ночным небом,
сверкает белёсая голубизна странного небосвода, где чуть прикрытое
тёмными клубящимися облаками мрака сияет солнце, извивающиеся в
танце. Оно приближается к границе мира, медленно вырисовываясь в
моих глазах в огромного пернатого змея, чья длина почти сравнима с
Тварью. Змей носится по границе, не смея спустится ещё ниже, где
уже властвует ночное небо, хоть и пронзённое лучами света до
неузнаваемости.
Тварь открывает по началу пасть в крике, после чего
сморщивается, раздраженно смыкая веки, вылезшие из извивающейся
гривы на глазу. Тварь чуть съёживается, как от холода, и издают
недовольное протянутое не то мычание, не то блеяние: