И так же как я вижу саму основу Хуэко-Мундо, я слышу мельчайшие
перезвоны этих частиц. Музыку их неостановимого танца. И эта
изначальная мелодия складывается в звуки тревожного ветра, тяжёлые
вздохи земли, в тихий шёпот по краям кратера, в хороши, лязганья,
клацанья, вой и много чего ещё волны плоти.
Небольшое мысленное усилие и разум заполняют запахи и вкусы.
Прямо на языке расцветает свой мир: совершенно неописуемый
привычными терминами знакомого мне русского, но столь понятный в
это растянутое почти в бесконечность мгновение.
Я полностью осознаю свое положение в пространстве, свою позу,
каждое малейшее изменение рядом: малейшее движение ветра, вздрог
земли. И вместе с тем будто не осознаю где нахожусь. Как. Даже
теряюсь в собственном я.
И задумчивого меня поглощает волна.
Но разум холоден и беспристрастен. Один взмах крыльями,
мельчайшие изменения полотна плаща и положения тела и я
беспрепятственно маневрирую в переплетениях плоти. Безумный хаос не
способен даже коснуться края моего плаща, ибо я вижу и осознаю всё
до самого конца.
Действительно безумное ощущение наполняет меня. Я понимаю, что
не существую до конца. Словно что-то иное не только расширило
границы моего восприятия и познания мира, но и чуть отодвинуло меня
от руля. Да, безусловно, одно моё желание и это уйдёт обратно,
но…
Битва!
Хочу когда-нибудь также и сам…
Будто игрушка: простая и вместе с тем до дикости сложная, - в
моей руке сгущается воздействие телекинеза. Как продолжение себя я
осознаю все те мельчайшие изменения полотна мироздания под
действием моей воли. И с руки, словно бумажный самолётик в
беззаботном детстве с тем же искренним восторгом, срывается
телекинетическая волна, заполняя окружающее пространство.
- Низведу до атомов… - слова глубокие и потусторонние слетают с
моих уст. Мои слова, но манера: так я никогда наверное не заговорю.
Такая полнота смысла в каждом дрожании воздуха неподвластна для
меня.
Неуловимое движение собственной мысли, и вся плоть вокруг
распадается и тут же пересобирается в причудливые скульптуры
извивающихся в муках грешников. Их полные боли и пустоты лица
смотрят прямо на меня. И будто с укором, не отрывая взгляд, они
тонут в непрестанно наступающем буйстве плоти, что также разрывает
их и пересобирает в своё подобие обратно.