Он смотрит на меня, а я вижу в его глазах, залитых светом, лишь
пустоту. Ту же, что и у меня. Потерянность.
Я оглядываюсь вокруг:
Огромный кратер как след ужасной битвы, что навечно запечатлит
её на теле Хуэко-Мудно. И редеющие водопады песка от почти уже
иссушенных кратером дюн.
Сотни, если не тысячи, пустых по краям, что чего-то будто до сих
пор ждут, перетекая маленькими ручейками по краям. Видно также
пытаются понять что делать дальше, город-то их разрушен в ноль.
Улыбчивый полумесяц на небосводе, да всё также будто
неестественное звёздное небо.
Всё кажется таким нереальным. Не настоящим. Не моим. И я здесь
не свой. Потерянный чьей-то волей в чужом мире. Без плеча на
которое смог бы опереться. До этого момента.
Я крепче прижимаю к себе Эу-э, будто пытаюсь потонуть в тёплом
мурлычащем море. И улыбаюсь через растаявшую маску Гияцу. Моей
воплощённой пустоте.
- Как же мы бываем одиноки не смотря ни на что.
- Муррррр.
- Согласен. Долой сантименты, надо думать как разорвать жопы
готею. Я так понимаю нас теперь трое?
- Мяу!
- Я конечно всё понимаю, но какого… ээм, почему ты с нами?
- А в благородные порывы мы не верим?
- Справедливо.
Ха, интересная компания получается. Я. Тоже я, правда в той же
степени как свет - это я. То есть совсем не я в каком-то смысле. И
кот. Большой и тёплый.
И будто снова все двери открыты, все дороги свободны.
Я бросил последний взгляд на чёрную бездну вдалеке, до сих пор
исходящую лёгким сиренево-фиолетовым дымком. Да…
Пора идти отсюдова.
***
Ужас. Тотальный ужас и абсолютная обречённость.
Да, наверное именно только так можно описать те чувства, что
посеяло в его душе древнее чудовище. Бесконечное. Нескончаемое.
Бессмертное. Бескрайнее. Неисчерпаемое. Неодолимое.
И такое чувствовали внутри абсолютно все пустые, что видели
поднимающийся в небо колос Твари. И пускай они сплетали свои серо
воедино для противостояния, пускай объединялись как никогда прежде,
но все они понимали бессмысленность любого сопротивления.
Как страшен казался в узких коридорах Инны пепельный бог смерти,
испепеляющий их одного за другим неостановимой волной кровавого
пепла. И как он слаб оказался перед лицом самой
пустоты…
И именно это было самое страшное. Любой пустой всегда ощущал
присутствие неутолимой жажды, что создавала пустота внутри его. Как
бы её не заглушали они волей или плотью, она не исчезала до конца.
Она заменяла им биение сердца, ток крови, дыхание. Была той самой
проклятой основой на которой росли их изломленные и сгобленные
сущности.