Но не могу сказать, что этот месяц прошёл совсем в никуда. Разве
что пролетел, но польза есть однозначно.
Своеобразные водяные часы из песка уже насчитали примерно 34 дня
(не с первого дня нашёл их, так что возможно неточно), хотя по
ощущениям прошла или неделя, или год. Сложно сказать, когда ты не
ложился спать. Но часы однозначно шли правильно. Они делили день на
двенадцать часов по сто минут на привычном круге, каким-то хитрым
образом заставляя двигаться стрелки под тихое шуршание песка
внутри. Не силён в механике и остальном, да и кроме большого сосуда
с песком на отсчёт дней всё остальное было скрыто в камне, так что
сказать что-то определённое про их механизм не могу, но я посчитал
по стуку сердца, и здешняя минута вполне точна. Как минимум
сравнима.
Это, кстати, забавно, но своё сердцебиение я заметил довольно
случайно. Во время зевка услышал стук в ушах. Как я раньше этого не
замечал не понимаю.
Хотя ради правды, это настолько привычный звук для человека, что
его присутствие можно легко и пропустить.
Ладно, поговорим о том новом, что я узнал за время своего
вынужденного заточения в этой обжитой тюрьме.
На удивление в Инне проживали не только адьюкасы, но и простые
пустые, хотя первых было всё же заметно больше. Судя по всему дело
было в первую очередь в адекватности. Хотя с учётом того, что я так
и не понял почему они постоянно шныряют по коридорам без видимой
цели и явно большее надобного, с адекватностью можно поспорить. И
ещё это постоянное перемещение пустых не давало нормально понять их
примерную численность. С одной стороны ты вроде бы и видишь очень
многих, но стоит ему скрыться в переплетении коридоров, как память
о нём чуть ли не напрочь стирается. Тела непохожи, маски разные, а
как на одно лицо как будто бы.
Так что, когда я хотел побыть один, то часто поднимался на самые
верхние уровни, куда пустые почему-то редко забредали, и залезал в
проёмы окон. Разлёгшись там, я смотрел на лес и думал о том о
сём.
В этом бездельном существовании есть совершенно своя особенная
прелесть.
С высоты было отлично видно пустое пространство между стенной
Инны и лесом. Иногда в него забредали случайные пустые. Чаще
гиллианы или адьюкасы, мелкота видимо лучше чувствовала опасность.
И почти всегда они не отличались по поведению от друг друга.
Яростные и безумные, охочие до чужой плоти, они чувствовали
огромное скопление добычи, отчего видимо в конец зверели и теряли
себя. Если гиллианов зачастую старались прогнать зовом, то вот
против адьюкасов оперативно выходили в поле боевые двойки или
тройки дежурившие у ворот. И просто напросто выбивали дурь из
пришёльца. Если тот умудрялся выжить, то ему давали уползти, но
если тот совсем уже потерял разум и всё рвался в бой, то таких
добивали. А уж если во время науки гибли эти берсерки, то что уж,
такие дела. Жмуриков брали под ручки и несли в крепость. На
пропитание естественно. Жестокий мир пустых диктовал свои правила
развития, так что для шага на следующую стадию желательно было
отведать плоти. И если гиллианом можно было стать и без этого, хотя
это не классический путь, то вот превращение в адьюкаса без этого
по ходу не обходилось.