Рукописи Волкодлака. Часть первая - страница 4

Шрифт
Интервал


ведь невозможно плетью обух перебить!
Вот это да-а! Какое, значит, наслажденье:
Письма и «Комменты» читать, дитя рожая!
Ангел стал бабой из «ромашкового рая»?
Вернее, мамой! Уж примите извиненье…
Только всё это выглядит и по-другому:
мозг мне твердит, что с мужа Анной я болтаю!
Неужто зря я на Тантризм уповаю?
Следовать можно только мнению простому,
что, мол, я сам с самим собой веду беседу,
пока супруга-мужа жена Анна ждёт,
дочь усыпляя срочно к вкусному обеду?
Что ж очной ставки с Волкодлаком не даёт
Анна ни раньше, ни сейчас? Только молчанье!
У Волкодлака есть своё обоснованье…
А так я даже рад тому, что дочь предвидел
в своих стихах-рифмах! Бог даром не обидел…
С самим собой только теперь общаться буду:
живёт же кто-то в Хищнике, подобно чуду —
так бабой нежность мне даря и сексуальность!
Видно, действительно, реальна виртуальность…

Фотокомментарий №0010

В сияньи колдовской луны замок возник;
красивой женщиной вдруг обернулась ночь…
Мне, Волкодлаку, сможет кто-либо помочь?
Я оживить хочу – на снимке! – хроно-миг,
чтобы коснуться губ, лица Анны напиться
и отраженьем стать в этих карих глазах,
блаженством! – в океане взгляда раствориться,
благодаря Богов за Анны ресниц взмах…

Фотокомментарий №0011

Озёрный бриз
                   в солнечность дня – ветра дыханьем —
влился, запечатлев в строчках из волн посланье,
чтоб не тревожил шёпот – дня очарованье —
грустью из слов, не ставших Аннушки мечтаньем:
«Прохлада осени так излучает свет
Мечты на фото или солнца в вышине?
Наверно, Анны аромат оставил след,
запахом женщины истаяв в тишине,
столь очарованной присутствием Богини,
заколдовавшей всё безмолвие пространства…
Красками стылого осеннего убранства
память рисует Имя на небесной сини
облачной вязью мыслей Волкодлака: «Анна»!
Метнулось эхом горным слова отраженье,
в прохладу волн вселив холодное томленье,
лиственной дрожью звука испытав смятенье:
«Не оглянулась! Не заметила? Так странно…»

Фотокомментарий №0012

Так умирать вчера от слёз-рыданий Анны
давно уже не доводилось Волкодлаку,
но я, как ость, присущая пшенице-злаку,
гнусь, не ломаясь под ударами нирваны,
что пьяно-разухабисто ломает душу,
в куски взрывая-разрывая сердце Зверя:
«Ань, проверяешь, будто я хоть в чём-то струшу,
так удалению сомнения не веря?»
А ведь во мне Аннушка также изменилась…
Разум ментальностью сканирует пространство: