Владислав долго смотрел на карандашные строчки, не в силах поверить прочитанному… согласиться… Перед глазами стоял Ашхабад, тот, прежний, которого больше нет, целый и невредимый, красавец Ашхабад… А теперь там только груды развалин… Хорошо ещё, что лето, тепло, что к зиме успеют, более-менее, построить, хоть временное, хоть какое-то, жильё, чтобы у людей была крыша над головой… Он представил себе лежащие на кровати, раздавленные рухнувшими стенами, тела тёти Стаси и дяди Кости… Их больше нет… Никогда больше он не обнимет, не поцелует их… На глаза Владислава навернулись слёзы, поплыли карандашные строчки… Бог ты мой! А, ведь, и моё тело могло точно так же лежать там…» – внезапно подумал он, по спине мурашки пробежали… Он вздрогнул, мотнул головой, прогоняя эти мысли.
– Машенька, – осторожно спросил он, когда они уже лежали в постели, – может, мне съездить туда, посмотреть, хоть, на могилку, а?
– Володя, я прекрасно понимаю тебя, поверь, мне очень жаль твоих родственников, но, ведь это – так далеко, где взять деньги на это? – Грустно сказала Мария, прижимаясь к нему. – Может, в будущем, когда станем побогаче… А пока… сохрани в сердце память о них…
– Деньги! Проклятые деньги! – Скрипнул зубами Владислав. – Когда же наступит такое время, что не надо будет трястись над каждым рублём!
– Успокойся, Володя, прошу тебя, – шептала Мария, обнимая его и прижимаясь к нему своим горячим телом. – Самое главное, что ты – жив! Ты вовремя оттуда уехал! Счастливчик ты по жизни! Ей Богу! Всю войну прошёл, не убило тебя и, даже, ни разу, серьёзно не ранило, – шептала она, страстно целуя его, – я так счастлива, что ты вернулся ко мне… Может, это моя тоска спасла тебе жизнь? То, как я шептала по ночам: – Володенька, вернись! Слышишь, вернись! – Как ты думаешь, а?
– Ладно, спи, спасительница ты моя! – Тихонько засмеялся Владислав и погладил её по волосам…
…Злой ветер выл в трубе, рвал с крыши клочья соломы, гнул к самой земле кусты сирени, швырял в окна хлопья снега. Малыши сидели на печке, таращились оттуда на взрослых, помалкивали. Бабушка возилась с ужином. Мама зашивала порванные на коленке Робчиковы штаны. Папа прилаживал лапину на ощерившийся носок сапога.
– Какая погода сегодня интересная, – задумчиво сказала Мария, – весь день было тихо, тепло, а сейчас, вон, как завернуло.