– Ты чего так рано? – всполошилась жена.
– Почему рано? Нормально. Пока то да сё… Ты спи давай.
– Ага, – женщина благодарно отвернулась к стене и тотчас засопела.
Главе семейства Кузяевых в прошлом месяце исполнилось сорок лет, что по местным меркам считалось солидным: не старик ещё, конечно, но уже матёрый дядька со сформировавшимися ценностями и привычками.
Ценностей у Святослава Ильича имелось аж пять. Они достались ему в наследство от почивших родителей и включали апартаменты в бывшем доходном доме раскулаченного купца Фадея Петрищева, гараж за железной дорогой, трофейный фотоаппарат «Карл Цейс» в комплекте со сменным объективом для съемки панорамных видов, коллекцию монет стран Совета экономической взаимопомощи и бронзовый бюстик Сталина руки известной в области скульпторши Ляли Бронштейн, расстрелянной в пятьдесят третьем почему-то по делу врачей-вредителей.
А вот укоренившихся привычек по ходу жизни странным образом завелась лишь жалкая пара: тужась и попыхивая цигаркой, вдумчиво листать в сортире «Парламентский Вестник» и, осыпая законную супругу скабрезностями, шлёпать родимую по заднице ладошкой во время срамных утех.
Их с Полиной Ермолаевной женитьба была предрешена много раньше дня бракосочетания: он полюбил её сызмальства, дёргая за русые косички на переменах и поднося до дома набитый канцелярскими принадлежностями ранец. Она отвечала взаимностью, предоставляя для списывания домашние задания и отвергая ухаживания других.
Когда юноше пришло время отдать священный воинский долг, одержимая верностью девушка клятвенно пообещала ждать. А дарованной призывнику девственностью накануне его отбытия на сборный пункт подкрепила серьёзность своих намерений.
Свадьбу сыграли через месяц после дембеля с истинным для Лопушанска размахом. Довольная бабка Пелагея выклянчила-таки двадцать американских долларов на выкуп невесты, и более в тот вечер её никто не видел. Оседлый цыганский барон Артур Брильянтов привёз из табора ручного медведя и горластую свору исполнителей романсов. Всему ансамблю в самый разгар веселья нешуточно досталось от чемпиона города по боксу Василия Тимохина, лютого во хмелю и тихони по жизни. Причём левым хуком перепало даже косолапому. Ну а лучшая подруга невесты Томка Суворова, нисколечко не кобенясь, под занавес мероприятия отдалась в плохо освещённой подворотне вроде как женихову свидетелю, который, если б чуть внимательнее приглядеться, уже час как спал в смеси из оливье, холодца и кремовой начинки «Наполеона».