Девять месяцев опосля торжества чета Кузяевых произвела на свет близняшек Кирилла и Зосиму. В результате первый вырос счастливым и жизнерадостным, а второй при получении паспорта настоял на переименовании в Александра и, обретя заветное удостоверение личности, тотчас отбыл с вещами в неизвестном направлении. Искать его не стали, ибо перед отъездом Зосима весьма красноречиво об этом попросил.
– А, Тамар? – Кузяева заискивающе посмотрела на подругу.
– Да черт его знает?! – плечи под белым халатом приподнялись, демонстрируя явное недоумение.
– Ну ты ж врач!
– Ага! Педиатр!! Тут психиатр нужен!!!
– Так найди!
– Где ж я тебе в праздники психиатра найду? Тем более, что в нашей богадельне им отродясь не пахло. В районе есть. Но я его и не знаю толком. Так, киваем при встрече.
– Что ж делать?
– Набраться терпения, дорогая моя! Посмотрим, что через пару дней будет. Авось и прояснится память-то.
– А ты ему веришь? Думаешь, он взаправду… Ну… Того? – в очередной раз засомневалась Полина Ермолаевна.
– Всяко-разно не исключаю. Хотя такие казусы в медицине – не редкость. Случается, что уходит человек из дома и теряется. Потом объявляется через несколько лет на другом краю земли. Ни себя не помнит, ни родных. Мозг – штука малоизученная. Полагаешь, он картину гонит… Зачем? В чём корысть-то??
– Да кабы я ведала! Утром, когда сюда неслась будто оголтелая, думала, прибью эту сволочь! А потом на больничной койке увидала, лежит такой… Ну на вид – дурачок дурачком. И так мне его жалко стало, спасу нет! Подошла, обняла. Он мне: «Женщина, вы кто?». Я говорю: «Слав, хорош придуриваться!». «А я Слава, да?», – и ресничками хлопает…
Далее страдалица горько проревела отведённое приличиями время на подставленном Тамарой Суворовой плече и решительно истребовала содействия в скорейшей выписке и возвращению супруга домой, где, как доподлинно известно, и стены помогают.
– Я здесь живу? – взгляд вошедшего рассеяно заскользил по видавшей виды прихожей.
– Не узнаёшь? – Полина Ермолаевна уже привычно всхлипнула, достала из рукава отреставрированной прошлым летом нутриевой шубы носовой платок и промокнула красные от слёз и почти недельного недосыпа глаза. – И меня совсем позабыл!.. Ну же, шевели мозгами!!
– Простите, не могли бы вы говорить на полтона тише, – робкая просьба мужчины неловко повисла в воздухе. – Очень голова болит.