Воскресная мудрость. Озарения, меняющие жизнь - страница 21

Я родилась мечтательницей. Однажды мечты стали превращаться в визуализации. И большинство визуализаций появлялось в моем воображении в самые темные и трудные моменты жизни. И даже то, что я сегодня сижу здесь с вами, было частью этих фантазий. После того как я потеряла обе ноги, самой страшной была первая попытка встать на культи. Они были такими короткими и так сильно болели, что я подумала: «Как же я смогу жить той жизнью, о которой мечтала? Как я снова смогу путешествовать по миру? Как еще раз встану на сноуборд?» В тот день я чувствовала такое отчаяние и такую физическую разбитость, что забралась обратно под одеяло и не вылезала из-под него еще добрых пятнадцать часов. Я просто лежала в постели совершенно без сил, умственных или физических. Я говорила себе: «Это те ноги, с которыми мне предстоит прожить остаток жизни». Но я не позволила себе слишком надолго застрять в этом состоянии. Я просто не такой человек. Я должна как-то двигаться.

И я пришла к пониманию очевидного: мои ноги не вернутся ко мне. И ничего с этой ситуацией невозможно сделать. В тот момент я спросила себя: «Если бы твоя жизнь была книгой, а ты – автором, какую дальнейшую историю ты хотела бы написать?» – и ответила: «Ну что ж. Я вовсе не желаю видеть себя грустной девушкой-инвалидом. И не хочу, чтобы меня такой видели другие. А что я предпочла бы увидеть? Счастливого человека с грациозной походкой».

Еще мне хотелось стать полезной, делиться, помогать другим людям, которые вынуждены проходить такой же путь. И снова встать на сноуборд. Эта визуализация была настолько яркой и мощной, что я не просто видела, как съезжаю со снежной горы, – я это чувствовала. Чувствовала ветер в лицо. Биение сердца. Мои мышцы сокращались так, будто это происходило в тот самый момент. Я точно не знала, как я это сделаю, но сделаю наверняка – в этом не было никаких сомнений.

Теперь я живу с полной уверенностью, что если вы можете что-то видеть и чувствовать, если полностью верите в это нечто – значит, оно возможно.

Однажды я задумалась: «Моя мама дожила до восьмидесяти двух лет – значит ли это, что мне осталось всего двадцать два года?» Теперь часы стали для меня незаменимым напоминанием о самом важном – и проблема была не в том, что я хотела успеть что-то сделать, а в том, что я хотела кем-то стать.