Именно здесь я успешно трудилась, бережно откладывая каждую копейку, думая о завтрашнем дне.
Представляла, как постепенно продам старую квартиру, возьму ипотечный кредит, вложу собственные сбережения и заживу спокойной жизнью.
Всё рухнуло, когда вмешался Глеб. Этот человек попросту отобрал у меня единственный источник дохода, вынудив начать поиски нового рабочего места с нуля.
Но плакать об этом бессмысленно. Нужно собраться с силами и двигаться вперёд.
Резкий звук машинных тормозов возвращает меня к реальности.
— О господи, ну и идиотка... — бормочу себе под нос, пытаясь оправдать собственную невнимательность, — шла, не глядя по сторонам, сама виновата. Едва не угодила под колёса автомобиля.
— Извините! — машинально бросаю водителю извинения, даже не оглядываясь.
— Садись в машину, — сухо приказывает мужской голос.
Всё-таки поворачиваю голову, потому что этот голос до боли знакомый.
Ну конечно, кто же ещё?
На его фразу не реагирую, в машину не сажусь. Ускоряю шаг.
Он не уезжает. Медленно ползёт за мной, блокируя движение остальным.
Машины сзади начинают нервно сигналить.
— Я сказал, садись в машину! — его голос звучит жёстче. — Знаешь же, не отступлюсь. Буду следовать за тобой, пока остальные нас проклинать не начнут.
Делать нечего, приходится подчиниться. Чувствую стыд за этот публичный спектакль, но зато появляется возможность высказать ему всё, что я о нём думаю.
Быстро залезаю внутрь салона и со злостью захлопываю дверью.
Я помню, как он любит свои машины. Пусть этому уроду будет неприятно.
— Ох, какая агрессия! — замечает он с лёгкой ухмылкой.
— Чего тебе от меня надо? — шиплю сквозь сжатые зубы. — Ты уже добился желаемого, меня уволили. Теперь что?
— Почему было трудно просто подойти и поговорить? Или хотя бы принять деньги за твою чудесную еду?
— Мы не общались пять лет. Было бы здорово забыть друг друга на следующие столько же. Зачем весь этот цирк? Болтовня, деньги, твой выпендрёж?
— Просто увидел тебя и захотел снова пообщаться. Странно представить, но вспомнил, как нам было хорошо вместе…
— Вспомнил? – Кивает довольно. – Ну а теперь забудь снова.
— Нет, — неожиданно он склоняется ближе, почти касаясь губами моего уха.
Его голос тихий, горячий, знакомый до боли. Тот самый голос, от которого раньше кружилась голова.