с момента литисконтестации. Зато своеобразная просрочка в виндикационном иске и иске о праве наследования у нас больше не может встречаться, поскольку она обусловлена совершенно особым, бесследно исчезнувшим у нас судебным производством в случае арбитрарных исков римского права. Поэтому у нас больше не может встречаться случай, в котором римское право обязывало ответчика возместить случайную гибель вследствие такой своеобразной просрочки, а именно вследствие неподчинения распоряжению о реституции, высказанному судьей до принятия судебного решения.
* * *
Прусское земское право в целом следует в этом за римским правом. Оно обязывает возмещать случайную гибель не каждого ответчика, хотя ему с момента инсинуации приписывается фиктивное недобросовестное владение, а только истинно недобросовестного владельца, т. е. того, кто действительно знает о том, что владеет противоправно[287].
Эта же обязанность касается также должника, который находится в состоянии просрочки передачи вещи[288]. Здесь между обоими правами существует полное соответствие – различие лишь в выражениях, что должно было следовать из различий в общем понимании.
§ 274. Действие литисконтестации.
II. Объем присуждения.
b) Уменьшения (продолжение)
Перехожу теперь к оставленному выше (§ 273) без ответа вопросу о кажущихся ограничениях строгой обязанности возмещения ответчиком.
I. Первое из этих ограничений сводится к тому, что истец продал бы спорную вещь, если бы она была у него в подходящее время, и именно тем самым предотвратил бы любой убыток для своего имущества. Естественно, мысленно к этому следует добавить, что истцу следовало бы доказать, что он продал бы ее.
Если мы рассмотрим сначала вопрос в общем, согласно сути правоотношения, то указанное утверждение покажется нам весьма сомнительным. Тот, кто обязан вернуть вещь другому и не делает это, допуская настоящую просрочку, сознательно совершает тем самым противоправное деяние, следствием которого, в частности, будет то, что до поры до времени для кредитора невозможна продажа вещи[289]. От этого ущерба при случайной гибели вещи он может защитить противную сторону только полноценным возмещением, т. е. уплатой ему стоимости вещи. В этом случае, стало быть, лишение возможности продажи оказывается мотивом строгой обязанности. Посредством высказанного выше утверждения этот мотив следует превратить в