Выехав на трассу, ведущую прямо в центр города, я не проехал и
километра, как резко свернул на обочину и затормозил. Выйдя из
машины, я направился к стоящему у дороги ларьку с надписью
«Сигареты». Черт, со студенческих лет не курил – и вот тебе
награда: рак, сука, легких.
– Пачку синего «Собрания» и зажигалку, – сказал я, заглянув в
окошко ларька.
– Дэвятсти двадцать рублей, – сказал мужчина средних лет, во
внешности и манере которого сразу угадывался гость из стран Средней
Азии.
– Карта? – я достал черную карту с золотой каймой.
– Нет, карта – деньги, – замахал он руками.
– Нет, карта... – пробормотал я, передразнивая ларечника. Открыв
кошелек, я нашел в нем только несколько пятитысячных купюр, одну из
которых положил на блюдце для денег.
– Нет, сдача! – снова замахал он руками.
– Оставь себе, – схватил я синюю пачку и зажигалку и направился
к бетонному блоку рядом с ларьком, оставшемуся тут, видимо, после
последнего ремонта дороги.
Фитнес, полезная еда, занятия единоборствами – да я даже
чертовой йогой занялся. И все ради чего? Чтобы сдохнуть, не дотянув
нескольких месяцев до сорока.
А компания? С этим тоже что–то надо делать. У меня нет ни детей,
ни жены, и даже собаки или кошки я не завел за свою жизнь. Может,
взять и распродать все, да пожертвовать?
На это точно времени не хватит. Хотя… есть еще все, что я вывел
в крипту на черный день – по совету Матюшина, главы городского
департамента недвижимости. Сумма там не просто приличная –
огромная. Может, хоть перед смертью сделаю одно хорошее дело.
Черт, и этот вариант тоже не подходит. Вывести эти деньги – не
так-то просто. В кино все просто: пара кликов – и вот уже все на
личном счете. А в жизни банк тут же зарубит транзакцию и передаст
информацию куда надо.
Правда, на этот случай я заранее подготовился: вместе с ключами
у меня есть контакт нужного человека, который, так сказать,
«обелит» сумму за меня. Комиссия, конечно, бешеная, но чего не
сделаешь, если спецслужбы вдруг возьмут за задницу – и придется
скрываться в каком-нибудь Белесе под новой личностью.
– Твою мать... Уже грехи замаливать собрался, – пробурчал я себе
под нос.
– Дэвушка! – раздался голос вышедшего из двери работника ларька.
– Точно, девушка, не грусти! Жизнь она длинная, а ты вон какой! Да
и машина у тебя – огонь. Будет у тебя и Фарида, и Зульфия, и
Ильнура... – причем на слове «Ильнура» он о чем–то замечтался,
видимо, представляя в этот момент вполне конкретную особу.