А доспех… надо примерить, да и коня подать.
— Лорд Мандерли порадовал нас, а мы порадуем его. Нашим визитом.
И ты тоже едешь, — Роберт сделал паузу, посмотрев на жену. —
Львица.
— Я надеюсь, что они не так воняют рыбой, как твои Эстермонты, и
что по крайней мере на их серебро можно питаться чем-то получше
миног…
— Ну, этот зубр был очень даже, — Роберт, ковыряющий в зубах
кинжалом, сейчас был похож на сказочного великана-людоеда. — Если
повара лорда Мандерли так же искусны…
— То единственный турнир, мой дорогой супруг, — из голоса Серсеи
сочился яд, — на котором ты сможешь состязаться — это состязание в
величине брюха с лордом Мандерли. Хотя проиграть королю не зазорно…
я не желаю видеть мужа, который не способен сесть в седло, а
вынужден передвигаться в тачке. Или в носилках. Лорда Мандерли,
говорят, возят как раз в таких. Уверена, у него имеется хороший
мастер.
— Не издевайся, завтра увидишь! Завтра…
«Завтра. А сейчас ты опять напьешься и будешь храпеть, а потом я
попрошу слугу подлить макового молока в твой кубок и буду
наслаждаться…»
Роберт спал относительно плохо, ворочался во сне, но наутро всё
равно велел седлать коня и готовить доспех. Последнее оказалось
сложным — короли в турнирных схватках не участвовали, да и Роберт
был не лучшим наездником. Куда больше по душе ему была пешая
схватка. Вот там он блистал…
Но доспех с огромными оленьими рогами был подготовлен, начищен
до блеска. Разве что драгоценными камнями не украшен, как у этого
кретина белобрысого, похитителя чужих женщин. Ходили слухи, что его
братец таки нарвался на бандитов в какой-то подворотне Мира… и из
щенков-за-морем оставалась только девчонка. Ну да, её кормят, о ней
заботятся… а потом отдадут в какой-нибудь бордель Браавоса. И
клянусь Семерыми, — тут Роберт испытал даже некоторое возбуждение,
— он бы оттрахал такую шлюху с таким же удовольствием, как этот
урод Рейгар трахал ЕГО Лианну.
«Не первое и не последнее драконово отродье кончает жизнь в
борделе», — подумал он, трогая коня.
Тяжелый рыцарский скакун покорно перешел в галоп, по знакомой до
последнего камушка тропе… вот только по этой дороге Роберт не ездил
уже несколько недель. А дождь успел размыть корни больших дубов.
Одно неверное движение — и вот Роберт уже летит с коня на
каменистую дорогу, а бронированная конская туша со сломанной ногой
заваливается на него. Да ещё и проклятый позолоченный рог, похоже,
слома…