«С одной стороны — я законный король империи размером с
испанский Новый Свет. С другой стороны — я мальчишка 14 лет,
которого ограбили слуги собственного опекуна, когда им перестали
после его смерти выплачивать жалование… У меня — младшая сестра,
ребенок, которую надо кормить. Мое военное обучение едва вышло за
пределы деревянных мечей, и то в последние годы мой опекун не
уделял мне внимание, страдая от… сахарной болезни, что ли? Я —
диковинка, которая показывается местным нобилям за стол, кров и
мелкие подарки. И наконец, черт подери, я — сын от
кровосмесительного брака брата и сестры! Хорошенькое чистилище!
Впрочем, не могу сказать, чтобы я его не заслужил…»
… Визерис, третий своего имени, король Андалов, Ройнаров и
Первых Людей, Защитник Королевства. Ну, и еще последнее время
любимая раззолоченная обезьянка нобилей Браавоса. Город, кстати,
насколько Руперт мог судить из воспоминаний того, в чьем теле
оказался — и которые перенесший сюда упаковал с его собственными
хоть и плотно и хорошо — напоминал Гаагу его детства. Как если бы
кто-то взял и смешал ее с Венецией — в Гааге, хотя и хватало
красоток, дуэлей и куртизанок в гондолах было куда поменьше.
Впрочем, это сходство было еще везением — мир за пределами этого
города был куда более пестрым…
Даже слишком пестрым. Сходство можно было найти со всем — от
двора библейского царя Давида до двора его прабабки Марии Стюарт.
Вавилонское смешение всех нравов, схожее с рыцарскими романами, где
и впрямь любили делать современниками Александра Македонского, Юлия
Цезаря и Карла Великого, облачая их в одежды времен Генриха V.
«Женился на актрисе — изволь после смерти развлекать читателей
писанины за десять пенни? Забавные, право слово, там, на небесах
или в преисподней порядки. И принц-изгнанник из такого романа — это
теперь я. Что же — будем с этим жить».
— Ты в порядке? — детский голосок. Белокурый ангелочек.
Дейнейрис, сестра Визериса… впрочем, в ближайшие сколько-то лет —
его сестра. И он за нее отвечает. Тот, другой, пообещал, что у его
дочери все будет хорошо — а ему… тоже надо сдержать обещание. В
конце концов, слово дворянина — не пустой звук.
— В порядке, — ответ был резким. Настоящий Визерис так и общался
с сестрой, вымещая на ней часть своих обид за то, что остался
сиротой — все же их матушка умерла, даруя жизнь дочери. — Голова
болит.