— Это ваша новая жизнь. Я получил право выбрать одного
умирающего с Земли и перенести его сознание… в узкое временное
окно, — эту фразу Руперт уже не совсем понимал, — Выбрал вас. В
качестве компенсации могу обещать, что ваша смерть здесь будет
приятной. Вы тихо умрете во сне… а ваши потомки переживут законную
прямую линию Стюартов и доживут до времен, когда земляне будут
строить корабли для полета на другие планеты.
— Забавное утешение. То есть даже в чистилище я — бродяга без
гроша в кармане.
— Бродяга с титулом, формально законный король империи размером
с испанские владения в Южной Америке.
— Что заранее снижает простор для маневра в плане помочь?
— Есть мнение, и мнение обоснованное, что помогать придется не
только самому себе — хотя это будет попутным. Считайте возможные
благие дела на благо мира пропуском в рай.
— Как всегда в таких случаях — оплачиваемым кровью?
— Не без этого. У вас, насколько я успел заметить, была очень
хорошая на перспективу привычка — хотя вы склонны обсуждать и
осуждать приказы, выполнять их стараетесь в лучшем виде. А теперь я
отойду… вы продиктуете последние пункты своего завещания,
попрощаетесь с близкими… и когда вы закроете глаза… вы откроете их
уже кем-то другим…
Браавос, 291 год от Завоевания
Голова раскалывалась. С одной стороны, в нее сейчас распихивали
сразу два набора воспоминаний, как бакалейщик товар в бочку. С
другой в эту голову до этого влили изрядно вина, а еще, судя по
всему, дали по ней чем-то тяжелым. Здравствуй, давний друг
последних лет 30, в этом теле, к счастью, вроде бы временный.
Его несли. Двое как минимум. За руки и за ноги. Укладывали на
мягкую кушетку, при этом не прекращая весьма примечательный
разговор.
— И какого Иного ты не дал ему сгинуть в канаве? Господин
Антарион был бы только рад…
— У меня, кроме осознания того, что мой кузен немощный старец, и
вскоре отправится в столь заслуженный им ад, есть и совесть.
Выражающаяся в том, что я соблюдаю законы гостеприимства… Ну и в
том, что я все же стараюсь быть более разборчивым в своих
политических предпочтениях в частной обстановке.
— Частной обстановкой я бы не назвал присутствие возможной
жертвы ваших коварных планов.
— Ну а что этот мальчишка может сделать? Разве что сбежать — и
умереть в канаве уже по собственному желанию, воле и неумению.
Намеренно я травить его не собираюсь. Ладно… Пойдем, пусть
проспится. Да в порядке он, в порядке, девч… миледи! Ничего
страшнее пары синяков да порванной одежды.