Для тренировок дед подвесил седло на сыромятных ремнях и обучал
меня стрелять не только с земли, но и с седла, которое он со
временем начал раскачивать, имитируя скачущую лошадь. Позже мишени
также раскачивались в своем постоянно меняющемся темпе и я
представлял себя всадником, который выцеливает скачущих врагов.
Меня же дед расстреливал тупыми стрелами, обучая уходить в стороны
или же ловить стрелы руками. Достав из подпола казачьи шашки и
сабли, дед обучал меня обоерукому бою и бою с щитом вместо второго
клинка. Дед также достал смазанную салом древнюю кольчугу на
подростка моего телосложения и учил меня воевать с четырьмя
килограммами на плечах. когда же я подрос и раздался в ширь, деде
сменил кольчугу под мои габариты и весила она около восьми с лишним
килограммов.
А школа боя без оружия поражала своей техничностью, включающей в
себя и удары и броски и болевые приемы. Все свободное время от
занятий в школе я пропадал в этом сарае и после занятий с дедом
объезжал молодого жеребца, которого дед купил специально для
меня.
Мне пришлось у деда многому научится - шорному мастерству и
плотницкому, помимо воинских наук дед учил меня лечить людей и
животных. Благодаря его системы развития памяти я не корпел над
учебниками, запоминая все с первого прочтения.
Дед как-то раз по секрету сказал - Я, Мишка, характерник
казачий! Мой дед тоже был характерником, также, как и его дед. И я
из тебя тоже сделаю настоящего характерника.
- А что такое характерники, деда?
- Характе́рник с украинского химородник, галдовник,
заморочник — наименование ведуна, целителя, духовного
наставника в Запорожской Сечи, который занимался не только
ведовством или гаданием, но и лечением раненых казаков, их
психологической и физической подготовкой. Я тебя, внучек, научу
отводить глаза твоим врагам. Ты будто в шапке-невидимке будешь
бродить среди них, а тебя никто не будет замечать.
Действительно, после его обучения я мог спокойно посреди урока
покинуть класс так, что никто на это не обращал внимания. Мог
неслышно подкрасться с ученикам старших классов и слушать их
разговоры. Когда же мне надоедало, я будто сбрасывал с себя
невидимость и ставил людей в ступор - они не понимали откуда вдруг
я возникал среди них, пугаясь до чертиков. С детства меня звали
колдуном только из-за моей фамилии, а потом стали меня называть
колдуном, поеживаясь от страха. Старики и старухи из нашей станицы
при виде меня крестились и я слышал вослед - Вон идет, семя
колдовское, на смену своему деду растет колдун проклятый!