Он: «Потом говорили, что русская станция атомная пострадала, выбросы идут. Электроника практически вся после вспышки заглохла, ничего не работало».
Я: «Да, и паника, естественно, началась. Отец сразу же, долго не думая, решил уезжать. Мы в спешке собрались, я помню, как мама плакала, как не хотела…»
Он: «Я помню твою маму, Евгения Владимировна».
Какие могут быть сомнения, он абсолютно прав – Евгения Владимировна.
Я: «Там как-то через Академию ему удалось быстро оформить документы – и мы поехали на запад, в Европу. Сперва два года прожили в Польше, в Познани, потом переехали в Берлин. У отца в Германии были друзья, они по первому времени помогли устроиться».
Он: «А отец у тебя был, по-моему, ученый какой-то».
Я: «Он профессор был, в Академии наук работал, физик».
Он: «Родители живы?»
Я: «Нет, папа погиб в автомобильной катастрофе одиннадцать лет назад, мама очень переживала, через три года ее тоже не стало, от горя…»
Он: «Моих тоже уже нет. Болели оба…»
Пауза, молчим. Судьба…
Он: «Вам крупно повезло, что вас впустили».
Задумался, смотрит в пол. Вскакивает, хватает со стула свою куртку, шарит по карманам.
Он: «Забыл балда. Я же тебе диктофон принес, вот».
Устройство размером с мою ладонь, в нем открывается дверца, там кассета, в которой на два ролика намотана коричневая пленка, на корпусе механические кнопки, решетка динамика и микрофона. Диктофон очень старый (я таких не видел), потертый, название фирмы затерто, различимы только две первые буквы «OL…».
Он: «Я когда-то на что-то выменял, думал на нем музыку слушать. Но кассеты тяжело найти и на них запись портится. Вот если что-нибудь записать, то будет с шумом, треском, гулом, не качественно то есть, плюс кассета размагничивается (магнитный принцип записи) сама собой, не больше суток-двух запись среди помех еще различима, а потом вовсе один шум. Было несколько кассет у меня, но осталась только вот одна, что в нем стояла».
Я: «Огромное спасибо!»
Он: «Да ладно, записывай, мне он не нужен. Перемотай кассету и включай запись, вон красной кнопкой».
Показывает мне, как пользоваться диктофоном. Пробуем записать пару фраз, проигрываем – работает, запись не идеальная, но разобрать можно.
Я: «Ну расскажи дальше, что происходило».
Он, поерзав на стуле, выпрямив спину, четко произносит каждое слово: «Здесь в зоне происходили следующие события. В силу малолетнего возраста я могу не помнить все, но то, что помню, это…»