Хм, жаль будет потерять мастера. Любой человек, умеющий что-то полезное, нужен.
— Могу я предложить вам остаться в замке?
— Предложить-то можете, — кривовато усмехнулся мужчина, — только зачем?
— Мастера всегда ценились. Работу мы вам найдем. В замке много окон. Да и потом стекло может пригодиться.
Стекольщик помолчал, подумал, но потом ответил, качая головой:
— Нет, миледи, извините. Но у меня семья, а замок у самой границы с Марью. И то, что там поселился орк, не спасет эти земли. Орков осталось мало, их магия больше не защищает от Мари. Вам бы тоже следовало уезжать отсюда.
— Спасибо за совет. Этот орк — мой муж, и я постараюсь сохранить эти земли. Но вы все-таки сможете сделать хотя бы несколько рам?
— Да, у меня остались заготовки, как раз думал, как их перевозить. Завтра с утра я приеду в замок, посмотреть и сделать замеры. Выполню столько, сколько успею за неделю. Простите, миледи, но дольше ждать здесь я не буду.
Прошлась немного по деревне, посмотрела, что здесь и как. Впечатление осталось гнетущее. Люди уходи, оставив дома, многие вещи, как будто на их порог пришла война. Но я не понимала этого. Может потому, что Марь я видела только во сне. Все они говорили о ней, как о чем-то страшном, ужасном и опасном, но я видела туман, да он что-то сделал, но я не ощущала того ужаса, который сподвигал людей бросать все и бежать.
— У вас тоже так?
Я не выдержала этой напряженной атмосферы, словно все сидели на чемоданах и только ждали прибытия поезда, и спросила у Атрины.
— Так почти по всей границе.
Девушка пожала плечами, равнодушно осматривая обстановку.
— Я никогда не была близко к Мари, она так опасна?
— Миледи, как же не были? Ведь все говорят, что вы входили в Марь?
Этот вопрос неизменно возникал у всех. Беда в том, что я ничего толком не могла на него ответить.
— Входила, но я почти ничего об этом не помню. Не знаю, как она оказалась там, где я жила, это дальше от границы с Марью. Не знаю, почему не могла сопротивляться. Да и после этого тумана я почти ничего не помню.
— Но вы хотя бы живы. А сколько людей ушли и не вернулись? Или вернулись, но умерли? Марь — это как дорога в загробный мир. Она забирает наши души, и они бродят в этом тумане.
Девушка говорила нотками горечи, словно знала не понаслышке, как это.