— Так что случилось-то? — повторил я вопрос, надеясь услышать
ответ, почему у пациентки за несколько месяцев развилась почечная
недостаточность.
— Да, не знаю. Голова закружилась, упала. Здесь сказали, что
давление низкое… — Как-то сбивчиво начала она свой рассказ.
— Давайте я расскажу, а то так долго будете мучиться. Надежда
Петровна не любитель по больничкам скакать, — подала голос
диспетчер. — Да и сама я выпытывала у неё больше часа всё, что
происходило с ней за последние два дня. В общем, почувствовал себя
плохо, и, ощутив слабость и тошноту, вместо того, чтобы обратиться
к нам, пошла к соседке. Соседка эта гипертоник с большим стажем,
сразу же заключила, что у нашей Надежды Петровны высокое давление.
Они тут же попытались его измерить, но ничего не получилось. Уж не
знаю, почему они решили, что давление высокое и поэтому не
измеряется, но почему-то решили. И начали снижать это высокое
давление собственными силами, чего скорую зря дёргать по пустякам.
Это было полтора дня назад. Я пока всё правильно говорю, Надежда
Петровна? — обратилась она к смутившейся женщине.
— Правильно, — подтвердила она и глубоко вздохнула.
— Выпив сразу две таблетки моксонидина, наша пациентка, взяв с
собой у той же соседки таблеток на всякий случай, вдруг не поможет,
вернулась домой, где уснула. Утром почувствовала, что ей стало
хуже: онемело лицо и правая рука, да к тому же она перестала
мочиться. Решив, что давление не упало, она выпила ещё одну
таблетку моксонидина, и ещё несколько, название которых не помнит.
Ну и напоследок пришла к выводу, что пара таблеток мочегонки
сделает только лучше, моча же не отходит. Со слов Надежды Петровны,
она размочилась, но стало ещё хуже. Головокружение усилилось.
Первый раз потеряла сознание на тридцать секунд. Это со слов мужа.
Но потом состояние немного улучшилось, поэтому перед сном, чтобы
закрепить, так сказать, успех, Надежда Петровна выпила ещё две
таблетки мочегонки и уснула. Утром очередная потеря сознания,
головокружение и рвота. Мужу это надоело, поэтому он на телеге
привёз её в больницу, как только тут страсти немного улеглись. По
прибытии давление шестьдесят верхнее, нижнее не измерялось, пульс
сто тридцать. Мочу собрать не удалось даже катетером.
— Отлично, — выдохнул я. — Что-то вводили?