Родственницы собираются выставить меня сумасшедшей? Но зачем им
это?
Ответ на этот вопрос был простым. Сумасшедшая не может
наследовать своему мужу. У сумасшедших нет вообще никаких прав.
Впрочем, у меня их и прежде не было.
Остаток дня я провела в кресле у окна, проваливаясь в вязкую
дрёму. Вспышка ярости и визит жандарма забрали у меня все силы и
надежду. Золовки не позволят мне жить своей жизнью. Я просто
сменила тюремщика на двух тюремщиц.
Уже под вечер в спальню юркнула Кэти. Она зажгла свечи и начала
бесшумно наводить порядок в комнате, словно боясь привлечь моё
внимание. Но я на неё и не смотрела. Теперь мне было предельно
ясно, что в этом доме я никогда не найду помощи и участия. И не
важно, жив мой муж или мёртв. Для обитателей Дайн-холла я навсегда
останусь ненавистной чужачкой, которая не заслуживает даже доброго
слова.
Так же молча Кэти поставила передо мной поднос с обедом. Или это
был ужин? Я не вникала. Да и есть не хотелось.
Ныло в груди. И не только из-за вновь растревоженных рёбер. Я
тосковала по потерянной свободе, которую так и не успела
обрести.
Через час служанка унесла так и не тронутый ужин. Дверь за ней
закрылась. Я ожидала услышать звук задвигаемого засова, но вместо
него за моей спиной раздались шаги и шелест платьев.
Я не сдержала любопытства и всё же обернулась, хотя собиралась
сохранять хладнокровие.
Ко мне явились обе золовки. Несмотря на разницу в два года, они
были удивительно похожи. Светлые волосы, такие же, как у Гилберта.
Красивый овал лица. Синие глаза. Обе мои родственницы были красивы,
но ещё более похожими их делало одинаково презрительное выражение
лица.
– Удивительно, ты прожила здесь всего две недели, а уже успела
превратить комнату в свинарник, – Стелла двумя пальцами достала из
складки подшитого Кэти балдахина пёрышко и брезгливо сдула его на
пол.
Белла, словно не желая отставать от старшей сестры, окинула
взглядом спальню и тоже скорчила гримасу:
– Здесь даже присесть страшно, наверняка изгваздаешь подол в
какой-нибудь мерзости.
Я промолчала. При появлении золовок поднялась из кресла и встала
к окну. Даже не замечая, что делаю. Это был инстинкт выживания – не
поворачиваться к хищникам спиной.
Они тоже демонстративно оставались на ногах.
– Поздравляю, – хмыкнула Стелла, – тебя признали невменяемой.
Доктор Буллет всё подтвердил, и капитан Смос сразу подписал бумаги.
Даже не захотел снова тебя видеть.