– Как говоришь, давно Алёнка болеет?
Точное время?
– Говорю же, неделю.
– Точнее! Где заболела и
когда?!
Тон Седобородого заставил меня
вспоминать, когда у Алёнки первые симптомы болезни появились. Мы
зашли на станцию, и я сразу к Алёнке бросился. Достал воды
попытался напоить. Но она только маленький глоток сделала и без
чувств обратно упала. К горлу опять комок подступил.
– Во вторник она пожаловалась, что
живот болит. Спать легла, а на утро гореть начала. Даже не
проснулась.
– Шесть дней значит. А лекарства давал
ей какие?
– Травами поил. И нашёптывал от
воспаления. Ей на пару часов легче становилась, а потом она опять
валилась с ног. В животе у неё справа сидит что-то. Не помогает
ничего. И лекари, будь они неладны, приходить не хотят.
– Нашёптываниями не помочь тут. До
лекарей тоже не донесём уже. Сейчас прямо Алёнке твоей помогать
самим нужно будет. Готовь нож, воды много, тряпки почище. И ещё.
Молоко маковое делать умеешь?
– Умею.
– Ишь ты, смышлёный какой. На вот тебе
фляжку. Иди делай. А я пока Алёнку на стол положу.
– Ты чего с ней делать
собрался?
– Давай только без геройства. Ты
правильно мыслишь, что в животе у неё зараза сидит. Всё верно
определил. Хорошо, что воспалительный процесс заговором пытался
остановить – жизнь сестре своей продлил. Только вот это воспаление
заговорами никакими не остановить. Удалять придётся и ничего тут не
поделать. Времени мало осталось. Завтра-послезавтра Алёнка твоя уже
померла бы. А сегодня время ещё есть. Только делай всё, что говорю,
тогда и сестру свою спасёшь.
Седобородый говорил очень убедительно.
Как бы я ни хотел противиться, но я и сам знал, что у Алёнки что-то
страшное случилось. Никогда такой хвори сам я не видел, а сестра
моя в бреду уже какой день. Да и сил у меня спорить с ним уже не
было. Одно слово – последняя надежда на него осталась. Поэтому я
беспрекословно стал делать всё, о чём он меня просил.
Сварил маковое молоко, добавил воды из
фляжки – судя по запаху, это была горючая смесь, не иначе. Потом
подавал ему разное, воду, горючую воду, маковым молоком Алёнку
напоил. В общем, помогал ему до тех пор, пока не увидел, как он нож
к Алёнкиному животу подносит. А потом вся комната перед глазами
поплыла – отключился разом.
Сколько времени пробыл без сознания –
не знаю. Но, когда проснулся, понял, что уже всё закончилось.
Алёнка валялась на лежанке. Я подошёл поближе, потрогал её и
убедился, что она живая. Да и лоб у неё прохладный был – видать,
помог бородач. Самого его не было видно, поэтому я вышел из
помещения, чтобы осмотреться.