- Простите, что? - тут только прихожу в себя.
- Ну это в будущем, - смущенно улыбается врач, один из тех самых оперирующих хирургов, который помоложе. - Времени еще… теперь должно заживать.
Медсестры дают мне чистую пижаму - условиями клиники и такое вот предусмотрено и я ложусь рядом с Бусинкой на кровать.
Не хочу смотреть на ее руку, но нет-нет да поглядываю: большой перемотанный бинтом бугорок.
Можно представить себе, что там и нет никакой травмы. А мы с Вероникой просто играли во врачей.
Целую дочку в лоб и чувствую как по щеке соскальзывает слеза.
Звонит мама - как всегда наверное проверить как мы. И я несколько минут молча слушаю ее жалобы на погоду, на соседей. Мама снова живет в элитном санатории.
Деньги до сих пор поступают от Вильцева-старшего. Она проходит очередной курс реабилитации, мы все верим, что она наконец-то начнет ходить.
Если выяснится, что Вероника - дочь Кирилла, моя мама лишится этого новейшего лечения.
Она ведь думает, что тот урод, натравивший на нее шпану, действительно все осознал и сожалеет.
Она еще раз так в людях разочаруется. Но прежде всего во мне.
Поэтому я так и не решаюсь сказать про Веронику.
Под конец выдавливаю только жалкое:
- Мам, деньги есть?
- Ань, а тебе на что? Ты ведь неплохо с концертов получаешь.
Да, это правда. Но я вкладывалась в открытие музыкальной школы потому что именно ты, мама, мечтала о хоре, который наконец возьмет первое место на общероссийском конкурсе. А я разбила это все своим решением связаться с Кириллом.
- Да так, - сбрасываю звонок и смотрю вверх, в идеально оштукатуренную белизну.
Меня как будто на волнах сейчас качает.
Столько попыток сбежать, скрыться и я как будто бы прошла по кругу. Снова есть только я, он, Вероника и я не знаю, что с этим делать.
Хотя нет, не знала я тогда.
Глажу по волосам дочь.
Сейчас я уверена: я буду защищать ее. Даже если кажется, что отец Ники во всем сильнее и на шаг впереди.
- Вот счет.
Я вздрагиваю от того, что медсестра кладет бумагу на тумбочку около кушетки.
Холодными пальцами тянусь к листу, когда она уходит.
И тут же узнаю, что день пребывания в палате для взрослого человека, сопровождающего ребенка равен пятидесяти тысячам.
Ну что ж, Вильцев не стал брать с меня денег за ребенка.
Очень благородно!
Тут же проверяю свои счета. Надеюсь, до оплаты они меня отсюда не вышвырнут. Я собираюсь быть с Бусинкой, когда она проснется и даже не потому что Кирилл…