— Господа курсанты, вчера ночью в
Восточной кордегардии произошел немагический инцидент, — начала
она, всматриваясь в наши лица. — Один из курсантов отправлен в
лазарет с подозрением на отравление ртутью. В связи с этим
объявляется внеочередная проверка всего личного состава. В течение
сегодняшнего дня всем явиться в медсанчасть и сдать повторные
анализы.
Я услышал, как Лева резко
выдохнул.
— Также в целях безопасности мы
усиливаем меры охраны, — продолжила Шереметева, чеканя слова. — С
сегодняшнего дня патрули удваиваются, а перемещение по корпусам
после отбоя будет строго ограничено. Все личные вещи будут повторно
проверены, включая ваши комнаты и шкафчики. Доступ к учебным и
спальным помещениям будет разрешен только по служебным коридорам,
под наблюдением дежурных офицеров.
Я обменялся коротким взглядом с
Феликсом. Похоже, ночные вылазки теперь станут еще сложнее.
— И последнее, — добавила
Шереметева. — Любые сплетни и разжигание паники недопустимы.
Распространение непроверенной информации без разрешения
командования приведёт к строгим дисциплинарным мерам. Спокойствие —
это залог безопасности для всех.
После этих слов она кивнула
Ланскому, и тот коротко приказал:
— Курсанты, разойдись в
столовую.
Едва закончив завтрак, мы с Левой
поспешили в лазарет, пока Феликс вызвался занять для нас места в
аудитории. У нас было не больше пятнадцати минут до лекции, и
следовало поспешить. Я доедал бутерброд на бегу.
— Осторожнее, курсанты! —
Прикрикнула на нас медсестра, когда мы ворвались в отсек и едва не
снесли ее.
Ночь выдалась тревожной, ни мне, ни
Лёве, да и никому из нашей комнаты не удалось нормально поспать.
Все слишком беспокоились за Катерину, и вот теперь, едва забрезжило
утро, мы уже стояли перед дверью кабинета Сумарокова, требуя
встречи.
Нас остановила другая медсестра. Она
устало посмотрела на нас и покачала головой:
— К Романовой? Девушке сейчас нужен
покой. В палату вход запрещен.
— Но… — начал Лёва, но я успел
остановить его взглядом.
— Мы к его высокоблагородию, —
нашелся я. — Львов — получить задание, я, Николаев — на осмотр.
— Ладно. Его высокоблагородие должен
освободиться с минуты на минуту. Ждите у кабинета. Сейчас у него
гость.
Она проводила нас к уже до боли
знакомой двери, и я, набравшись наглости, постучал.